Жировка как культурное достояние

Пресловутая бумага с перечнем счетов, по которым требуется оплатить гражданину Республики Беларусь, чтобы не оказаться на улице, давно уже перестала быть — если вообще когда-то была — просто финансовым документом.

Это что угодно, но не соглашение, регулирующее отношения между собственником жилого помещения и обслуживающей его организацией. Потому что — для начала — не мы эту ЖКХ нанимали, не мы с ее тарифами соглашались. А где еще ты будешь платить за услуги (типа «капремонта», которого никогда не было), которых не заказывал? Не мы решаем, когда начинать отопительный сезон и когда его остановить. Мы не можем влиять даже на температуру батарей в своих квартирах! Это примерно то же самое, как если бы кассиры в магазине сами выбирали, чем мы будем ужинать, а нам оставалось бы только молча платить за продукты.

Так и здесь: нам о нашей задолженности сообщают в одностороннем порядке, и отказаться мы не можем. Только оспорить. И то тоненьким голоском, ибо «ваш разговор со специалистом кассово-расчетного центра записывается». А эта «специалист» ведет себя настолько надменно, будто собственник наших квартир — она. И будьте уверены, если на ваш подвал или на детскую площадку под окнами найдется инвестор, вам в сжатые сроки напомнят, кто в этом дворе или доме хозяин, а кто — сервис.

Жировка — это новое медиа, которое изобрели в Беларуси. Это новый канал коммуникации между подданными, холопами и теми, кто устанавливает размеры налогов по стране.

Жировка — это налог на жизнь, плата за тепло и возможность помыться, сама форма взыскания которого — одна из ярчайших придумок той выдающейся культуры, к которой мы принадлежим и в 2016 году.

Остановимся на неочевидных функциях жировки, которых мы уже и не замечаем.

1. Выработка чувства вины. Нам вбили в головы, что «граждане Республики Беларусь оплачивают лишь 30, 60, 80 процентов от реальных сумм за отопление, все остальное компенсирует государство». Поэтому каждый раз, всматриваясь в цифры жировки, мы понимаем, что вместо пятисот тысяч мог быть миллион. А тут же только пятьсот тысяч. Государство позаботилось. Государство нас любит. Спасибо государству. Надо быть послушным, любить ЖЭС и всех, кто выше его. При этом реальный процент компенсации известен разве что Богу да бухгалтерии в некоем высочайшем учреждении. Все остальные живут, исполненные чувством признательности. Это офигенный трик — вынудить граждан во время воздаяния платы чувствовать благодарность государству!

2. Социальная кара, социальная награда. Хуже всего сейчас собственникам квартир, в которых никто не прописан. Большинство таких собственников — люди, которые положили здоровье на то, чтобы в золотые времена приобрести себе вторую квартиру метров на 90, крутиться на трех работах, выплатить кредит и тешить себя надеждой, что в старости ее можно будет сдавать, чтобы не грызть бересту в лесу на пенсию в два миллиона. И вот квартира внезапно стала золотой, так как на ее содержание нужно отдавать по $100 в месяц, а снимать ее и платить такие коммунальные платежи никто не хочет. При том, что соседи-алкоголики, которые не работают, сидят на государственной «ренте» и платят лишь 300 тысяч, потому что их там пятеро и они молодые родители. Таким образом, посредством жировки государство доводит своим гражданам, какая их деятельность приемлема, а какая — нет. Жировка, с ее скидками и штрафами за «пустующую» собственность, становится средством выработки у подданных приемлемого поведения. Хочешь маленький «налог» — не рвись, не покупай недвижимость, а лучше вообще поскорее становись пенсионером на два миллиона — и вперед за берестой. Согласимся, что счета на отопление, которые приходят нанимателям в Вене или Лондоне, таких месседжей не содержат.

3. Чудодейственность государства. Единственное чудо, веру в которое не утратили люди в наши прагматичные времена, — это чудо нежданных денег. Теперь, после разноса в верхах, КГК «пересчитает» тарифы — и в следующем месяце граждане получат жировки на меньшую сумму. И будут думать, что государство показало настоящий миракль, «компенсировав» им переплату, хотя объяснением «миракля» будет элементарное сопоставление температуры воздуха в феврале и январе. Но для подтверждения божественного статуса тех, кто определяет тарифы, будет сделан еще один шаг.

4. Воспитание покорности. Жировка — такой же хороший учитель хороших социальных модусов, как, например, контракт, который могут перезаключить с тобой на последующие 2 года, а могут и не перезаключить. Дело в том, что каждый из нас в определенный момент понимает, что цены в жировке могут быть вообще-то любыми. И поскольку не мы заказывали пакеты услуг, которыми нас обеспечивают, нам легко можно выставить счет на замену обычного теплоносителя в батареях отопления на разогретую минералку «Нарзан» — проверить мы все равно не сможем, а взыскать за это можно пару миллионов. Поэтому мы подсознательно боимся жировок, как боимся милиции, боимся, что с нами не перезаключат контракт, боимся радаров на трассе «Брест—Минск». Это тщательно внедренное в быт «memento mori». Гражданин должен оставаться слегка напуганным. Особенно если возмущаться в ответ на бессмысленные действия тех, кто выставляет счета, он не привык.

5. Широкая распространенность жировки есть еще одним нациообразующим фактором. Задумаемся: каждый житель городской квартиры получает эту медиа. Буквально каждый. И министр, и премьер. Если бы я был Мингорисполкомом, я бы печатал легендарную «убедительную просьбу…» убрать снег вокруг машин не в смс-сообщениях, а на жировках, поскольку, как видно из предыдущего пункта, лучший канал коммуникации — это тот, через который тебе сообщают о твоих долгах. В других странах, даже в ближайшей к нам Литве, каждое товарищество собственников имеет свою обслугу, свое отопление, свою систему выплат и скидок.

Жировка — общий для всех белорусов жупел. Когда-нибудь мы будем скучать по этой бумажке с большим покрытием, чем у телевидения: ведь людей, которые не смотрят белорусское телевидение, до черта, а людей, которые решились не обращать внимания на бумажки в почтовом ящике, — единицы.

Жировка, таким образом, — это голос, который обращается сразу ко всей нации во всем ее многообразии.

Сейчас этот голос говорит лишь об одном — о том, что где-то рядом есть государство. Но очень просто сделать так, чтобы к этому месседжу присоединились другие, более тонкие сообщения. Например, о том, что то государство — белорусское. Глава БТ возмущался, мол, надо расширять употребление национального языка — так нет проблем, сделайте жировки белорусскими!

По своему статусу в белорусском знаковом поле, жировка — это нечто вроде изрезанных знаками обелисков, которые устанавливались в древнем Египте для того, чтобы потомки помнили о жизни и деяниях фараона. Это памятник нашей современности, ее стилю и весьма характерному типу письменности.

Когда-нибудь жировку заменит обычный чек, калькулированный на основании договора с выбранными нами на конкурентных условиях провайдерами воды и тепла. А наша культура утратит яркий, пусть и кондово-советский по своей сути, артефакт. Но скучать по ним мы точно не будем.