Вадим Иосуб о падении банковской системы: Большинство не успеют добежать и потеряют вклады

Мы и режим находимся в одной лодке с точки зрения экономических последствий.

Еженедельный аналитический мониторинг Belarus in Focus в партнерстве с Пресс-клубом, сайтом экспертного сообщества Беларуси «Наше мнение» и Белорусским институтом стратегических исследований (BISS) провели международное онлайн-заседание Экспертно-аналитического клуба, чтобы взглянуть на события в Беларуси с экономической точки зрения.

Основными спикерами выступили эксперты и аналитики:

Лев Львовский – старший научный сотрудник Центра экономических исследований BEROC;

Вадим Иосуб – старший аналитик “Альпари Евразия”;

Татьяна Маринич – основатель и директор группы компаний BELBIZ;

Ирина Юзвак – директор исследовательской компании InComeIn, директор и соучредитель информационно-аналитического агентства “Бизнес-новости”.

Также в заседании экспертно-аналитического клуба приняли участие представители международных организаций и дипломатического корпуса, аналитики и журналисты: Артем Шрайбман (Sense Analytics), Вадим Макаренко (Gazeta Wyborcza), Андрей Лаврухин (BISS) и другие.

Модерировали дискуссию Вадим Можейко (BISS) и Антон Рулёв (Belarus in Focus/Пресс-клуб).

Яркие тезисы из дискуссии

Как конкретно политический кризис повлиял на экономику?

Падение доверия

Татьяна Маринич отмечает тотальное падение доверия к любым государственным институтам, и в перспективе это доверие уже не восстановить, хотя власть и не пытается. Маркеры потери доверия – снижение уровня депозитов, перевод рублевой массы в доллары, заморозка инвестпроектов (как бизнеса, так и ЕБРР, МФК).

Ирина Юзвак обращает внимание и на падение международного доверия, «токсичность страны: все чаще спрашивают, а точно вы сможете осуществить поставку, а точно будут проходить платежи?». Она также добавляет, что автоматически снятая с банковских карт помощь #ByHelp может еще больше снизить доверие банковской истеме, вызвать отток денег и ударить по курсу.

Накачка госсектора

Лев Львовский обращает внимание на степень накачки госсектора директивными кредитами, «расхождения между экономической реальностью и тем, что люди делают на заводах». Такие кредиты проедаются, а складские запасы растут. Вадим Иосуб предлагает следить за указами под грифом «Для служебного пользования», которыми такие кредиты выделяются: «чем их больше – тем тревожнее».

Помимо экономических проблем от директивно выданных госсектору бюджетных денег, Ирина Юзвак напоминает также куда они не попадут. Ведь больше денег на кредиты госпредприятиям и силовикам – значит меньше денег на строительство, инфраструктуру и социальную сферу.

Туманное кредитное будущее

Татьяна Маринич констатирует снижение международных кредитных рейтингов Беларуси – например, S&P уже снизило его до негативного. Ирина Юзвак напоминает, что при отрицательной динамике ВВП даже низкие ставки кредитов представляют для страны угрозу, а для Беларуси сейчас ставки еще и идут вверх. Вадим Иосуб ожидает скорого долгового кризиса.

Отсроченное влияние

«От того, что ОМОН бегает по улицам, люди не будут прямо сейчас закрывать свою компанию и вывозить персонал – но планы на будущее меняются», замечает Лев Львовский. Он предлагает смотреть на открытие новых бизнесов, объем инвестиций и заключаемых сделок. С ним согласен Вадим Иосуб: экономика инерционная, в моменте можно и почти не разглядеть последствия политического кризиса, но он скажется позднее – в первом полугодии 2021 года.

Татьяна Маринич обращает внимание, что IT-сектор – где отток специалистов в соседние страны измеряется тысячами, а стартапы релоцируют целые офисы – просто наиболее мобильный. Ирина Юзвак также категорична: «Бизнес замирает, закрывается, релоцируется». Все это скажется на падении спроса и экспорта.

Час «Ч» для экономики Беларуси
Эксперты согласны, что Беларусь скорее ждет не какое-то одно роковое экономическое событие, а нарастание проблем, плавное снижение экономики и плавный отъезд бизнеса. Уже в ближайшие месяцы Лев Львовский ожидает начала кризиса неплатежей – ведь частным бизнесам несколько месяцев почти не выдаются кредиты, сбережения не конвертируются в инвестиции, банки не могут закрывать проблемы с ликвидностью – «каждое предприятие осталось само по себе».

Ирина Юзвак считает, что «акцентировать тему дефолта вредно для построения новой Беларуси: нюансы забудутся, а слово дефолт будет висеть в воздухе и оказывать негативное влияние». Однако она обращает внимание, что с начала года падает поступления валюты от экспорта товаров и услуг, а госдолг растет.

Вадим Иосуб также не видит прямой связи дефолта с победой над режимом. «Все ожидают дефолт – кто-то с опасением, кто-то с надеждой, но не все понимают, что это такое». Ведь пострадают не только внешние кредиторы, но и накопления беларусов, так как перед дефолтом последний источник валюты – печатать деньги, раскручивать спираль девальвации-инфляции.

Лев Львовский обращает внимание, что основной долг Беларуси перед Россией, и перед возможным дефолтом Россия может быть заинтересована перекредитовать Беларусь больше, чем сейчас, чтобы мы не перестали обслуживать долги перед ней же.

В любом случае, дефолт остается отдаленной перспективой, пока сохраняются значительные по беларусским меркам уровни ЗВР. Как отмечает Вадим Иосуб, в год на погашение и обслуживание внешнего долга Беларуси надо USD3.5 млрд, а у нас в ЗВР около USD7 млрд – так что даже без перекредитования на два хода хватит. Но если будут набеги на обменники – резервы закончатся раньше.

Насколько эффективны различные методы экономической борьбы?

Давление на банки и валютный курс

Эксперты считают это одной из основных угроз для беларусской экономики. «Экономика не может позволить себе дополнительное падение обменного курса», уверен Лев Львовский – у многих, включая госпредприятия, кредиты в валюте, они не смогут их обслуживать. А любые опасения могут вызвать эффект домино: «Когда много людей бежит в банк за депозитами, разумно бежать вместе с ними – согласны вы с властью или нет, но они могут просто обрушить банк до вас».


Вадим Иосуб распространяет эту логику и на скупку валюты: «люди это делают не по призывам в Телеграме и не назло государству, а на пользу себе: вдруг курс вырастет, а я не успею купить валюту». Он также высказывает опасения: «Мы и режим находимся в одной лодке с точки зрения экономических последствий» – от девальвации и мы беднеем, а от падения банковской системы большинство не успеют добежать и потеряют вклады.

Татьяна Маринич не согласна с таким подходом, который дает ощущение страха и беспомощности: «Дефолт государства – это не дефолт страны». В первую очередь дефолт коснется госпредприятий, а не частных, и на этом месте вырастет новая экономика.

Бойкот товаров

К такой борьбе эксперты настроены скептически. Хотя Вадим Иосуб «не стал бы агитировать подобным не заниматься: это имеет как минимум символическое значение, может принести психотерапевтическую пользу». Однако экономической рациональности в черные-белых списках он не видит. Во-первых, основной доход государство получает от НДС, и его государство при сохранении объема потребления все равно получит. Во-вторых, необходимо учитывать структуру продаж: если основные поставки молочку идут в Россию, а в Беларуси продается минимум по регулируемым ценам, то производители будут только рады перевести больше продаж в Россию.

Лев Львовский замечает, что подобный протест – довольно редкая в истории ситуация, и действует только при участии большинства и их готовности ограничивать себя. И хотя в Беларуси «большая часть общества поддерживает протест, но готовы ли они отказаться от “Савушкиного продукта” – мы не знаем». Ирина Юзвак приводит радикальное сравнение – мы знаем бренды, которые поддерживали Гитлера, и все равно пользуемся ими.

Забастовки

Татьяна Маринич уверена: «Никакого значения для экономики не имеет, бастуют госпредприятия или работают» (за исключением калийных и азотных удобрений). Ирина Юзвак согласна, что забастовки – это «скорее диверсификация форм протеста, а не денежный инструмент». На госпредприятиях и так избыточная занятость, а штрейхбрехеров можно найти в России, но и без этого «уровень складских запасов некоторым предприятиям позволяет работать, оптимизировав издержки и оставив только директора, завскладом и зама по продажам».

Влияние на международных игроков

Татьяна Маринич замечает, что зарубежные торговые партнеры наших бизнесов часто далеки от происходящего в Беларуси, и не у всех есть понимание, что работа с госпредприятиями – это поддерживать режим. Соответственно, нужны массовые кампании в этих странах, чтобы такое понимание возникло.

Лев Львовский согласен, что это недооцененный инструмент, и вспоминает кейс, когда норвежский изготовитель удобрений Yara International ASA был обеспокоен плохим отношением «Беларуськалия» к рабочим (и рисками своей репутации). И хотя пока это не принесло особых эффектов, но в целом такое давление могло бы быть золотым решением, считает Львовский: и экономика не рухнет в одночасьи, не получится «назло маме отморожу уши», но в ситуацию вмешались бы игроки с сильной позицией, которые, возможно, убедили бы предприятия идти на диалог с рабочими.

Вадим Иосуб добавляет скепсиса: основные покупатели беларусского калия – Китай и Индия, они не присоединяются к эмбарго. Хотя нефтепродукты идут в Европу, но трейдеры там могут быть завуалированно беларусские или российские. Еще беларусские нефтепродукты покупает Украина, но у них небольшой выбор, и эмбарго ждать сложно.

А вот что Иосуб считает возможным – так это приостановить сотрудничество с МВФ, ВБ, ЕБРР. Ему удивительно встречать новости, что кто-то продолжает сотрудничество с Беларусью, выделяет помощь государственным университетам, которые отчисляют студентам по политическим мотивам.

Негативные последствия экономической борьбы

Ирина Юзвак отмечает, что любые чувствительные для экономики меры в первую очередь бьют по социально незащищенным слоям населения. Также пострадает средний класс, а он и есть ядро протеста. Лев Львовский уточняет, что больше всего пострадает нижняя часть среднего класса, ведь у беднейших доля импорта в потреблении ниже, они не ездят на отдых за границу.

Ирина Юзвак не сомневается, что в случае чего бюджет будут сокращать за счет социалки, а не силовиков. Вадим Иосуб вспоминает тут анекдот «Папа, ты будет меньше пить? – Нет, сынок, ты будешь меньше есть»: силовикам явно будет отдаваться приоритет. Лев Львовский мрачно прогнозирует, что при нехватке денег может вырасти опричнина, тонтон-макуты, крышевание: «Если силовики творят такое с протестующими, то может будут так и к частному бизнесу».

Стрельба себе в ногу как стратегия власти
Вадим Иосуб считает, что у власти сейчас единственная задача – спасти себя, ей не до бизнеса и не до экономики. Единственный оставшийся ресурс – торговля суверенитетом, надежда на кредиты может быть только из России.

По мнению Льва Львовского, сделать власть может все – хоть закрыть границу, хоть провести децимацию айтишников, – но достичь сможет мало чего, разве что преуспеть в стрельбе себе в ногу. Например, частный бизнес не закроется сам, но это может сделать Лукашенко, когда там не создадут ячейки профсоюзов.