Двигатель внутреннего выгорания
Проблема структурных реформ в нашей экономике вовсе не сводится к проблеме приватизации всего и вся.
Фактор формы собственности - существенный, но, безусловно, не главный, определяющий структуру экономики. И надежды на то, что пришедший на госпредприятие частник (особенно - частник-иностранец) впишет предприятие в какую-то саму собой сформировавшуюся структуру нашей экономики - не более чем романтические иллюзии.
Не секрет, что структуру нашей экономики мы унаследовали от БССР. И за 20 лет она существенно не изменилась. А в мировой экономике, в технике и технологиях произошли за это время кардинальные изменения. Как и в мировом разделении труда.
Структурные реформы в экономике конкретной страны в мировой практике - обыденность. Страны, которые их не переживали, можно пересчитать по пальцам. Для небольшой страны они означают приспособление к изменившимся внешнеэкономическим условиям, для страны покрупнее - выбор специализации в международном разделении труда.
Например, все знают об успехах китайцев в производстве предметов ширпотреба: полки магазинов всего мира завалены их продукцией. Но ведь до китайцев точно такое же положение на рынке США занимали сначала японцы, потом - Корея и Тайвань. Накопив капитал, эти страны вытолкнули простые производства. Несколько раз пережив структурные реформы в своих экономиках. Например, та же Корея начинала как аграрная страна. Потом - крупный экспортер текстиля, потом - судостроение, производство бытовой техники, радиоэлектроника. И все это - на протяжении жизни 1-2 поколений. Отжившие производства угнетались, банкротились, персонал переучивался. Уже просто потому, что конкурентоспособными простые производства без очень низких зарплат не бывают.
Интересно, что сегодня и Китай постепенно выталкивает простые производства. Так, швейной фабрикой планеты становится сегодня Бангладеш. А Корея, под нажимом конкуренции Китая, постепенно теряя производства электробытовой техники, вновь переучивает работников на производство высокотехнологичной продукции.
Стратегия структурных реформ в разных странах была разная. В Японии ведущую роль играли крупные частные корпорации, развитие которых и их внешняя экспансия поддерживались государством. В Корее государство длительное время контролировало "чеболи", госкапитал в которых постепенно размывался притоком частного. В Китае госкапитал в предприятиях со смешанным капиталом приравнен в правах с частным и на деле часто выступает как миноритарный (независимо от его доли). И управляется, как любой капитал в рыночной экономике. Включая беспощадное закрытие нерентабельных производств. Но всюду имелась детально разработанная общегосударственная стратегия развития. В частности, для Кореи ее разрабатывала международная группа экспертов под руководством Василия Леонтьева. Для ФРГ после войны - команда Людвига Эрхарда. Для Чили - группа под руководством Джеффри Сакса. Имена других героев этой огромной "штабной работы" мы не всегда знаем. Причем даже там, где юридически оформленного нажима государства не существовало, частные предприятия старались следовать "генеральной линии".
У нас существенными чертами "белорусской модели" являются и раздельное развитие частного и государственного секторов, и попытка любой ценой сохранить предприятия, включая и их специализацию. К тому же уже 30 лет накопление в стране отрицательное. Опыта такой "модернизации" в мире нет.
Раздельное развитие частного и государственного секторов экономики объясняется у нас главным образом страхом власти перед коррупцией. Однако коррупцию не победили. Мировой опыт, когда, со времен "революции управляющих" конца 1960-х гг., собственники научились более или менее контролировать наемных директоров, у нас не востребован. Подготовка закона о частно-государственном партнерстве, который мог бы регламентировать взаимодействие частного и государственного капиталов в рамках конкретных проектов, всемерно саботируется чиновниками. Не говоря уже о том, что такая практика исключает возможность привлечения частного капитала к финансированию модернизации госпредприятий.
Пока наблюдения за активной деятельностью правительства вызывают лишь странные ассоциации. Как будто наблюдаешь активную работу целой команды, занятой изготовлением "вечного двигателя": работа кипит, все вроде при деле, все стараются, и местами удается получить даже общественно-полезный результат местного значения. И тем более грустно сознавать, что конечная цель их трудов в принципе недостижима, и вся эта работа делается впустую.
Как-то один из наиболее "лизучих" чиновников предложил выдвинуть нашего президента на соискание Нобелевской премии по экономике. За разработку "белорусской модели". Только ведь скорее кому-то удастся создать "вечный двигатель", чем "белорусской модели" удастся функционировать без обильной внешней подпитки. Объективно действующие законы указом не задавишь.
Фактор формы собственности - существенный, но, безусловно, не главный, определяющий структуру экономики. И надежды на то, что пришедший на госпредприятие частник (особенно - частник-иностранец) впишет предприятие в какую-то саму собой сформировавшуюся структуру нашей экономики - не более чем романтические иллюзии.
Не секрет, что структуру нашей экономики мы унаследовали от БССР. И за 20 лет она существенно не изменилась. А в мировой экономике, в технике и технологиях произошли за это время кардинальные изменения. Как и в мировом разделении труда.
Структурные реформы в экономике конкретной страны в мировой практике - обыденность. Страны, которые их не переживали, можно пересчитать по пальцам. Для небольшой страны они означают приспособление к изменившимся внешнеэкономическим условиям, для страны покрупнее - выбор специализации в международном разделении труда.
Например, все знают об успехах китайцев в производстве предметов ширпотреба: полки магазинов всего мира завалены их продукцией. Но ведь до китайцев точно такое же положение на рынке США занимали сначала японцы, потом - Корея и Тайвань. Накопив капитал, эти страны вытолкнули простые производства. Несколько раз пережив структурные реформы в своих экономиках. Например, та же Корея начинала как аграрная страна. Потом - крупный экспортер текстиля, потом - судостроение, производство бытовой техники, радиоэлектроника. И все это - на протяжении жизни 1-2 поколений. Отжившие производства угнетались, банкротились, персонал переучивался. Уже просто потому, что конкурентоспособными простые производства без очень низких зарплат не бывают.
Интересно, что сегодня и Китай постепенно выталкивает простые производства. Так, швейной фабрикой планеты становится сегодня Бангладеш. А Корея, под нажимом конкуренции Китая, постепенно теряя производства электробытовой техники, вновь переучивает работников на производство высокотехнологичной продукции.
Стратегия структурных реформ в разных странах была разная. В Японии ведущую роль играли крупные частные корпорации, развитие которых и их внешняя экспансия поддерживались государством. В Корее государство длительное время контролировало "чеболи", госкапитал в которых постепенно размывался притоком частного. В Китае госкапитал в предприятиях со смешанным капиталом приравнен в правах с частным и на деле часто выступает как миноритарный (независимо от его доли). И управляется, как любой капитал в рыночной экономике. Включая беспощадное закрытие нерентабельных производств. Но всюду имелась детально разработанная общегосударственная стратегия развития. В частности, для Кореи ее разрабатывала международная группа экспертов под руководством Василия Леонтьева. Для ФРГ после войны - команда Людвига Эрхарда. Для Чили - группа под руководством Джеффри Сакса. Имена других героев этой огромной "штабной работы" мы не всегда знаем. Причем даже там, где юридически оформленного нажима государства не существовало, частные предприятия старались следовать "генеральной линии".
Ни в одной из модернизаций Востока ни иностранный капитал, ни приватизация существенной роли не играли. В основе всех стратегий лежала помощь государства в развитии национального капитала в приоритетных направлениях. Да, иностранный капитал привлекался, но всегда играл откровенно вспомогательную функцию. Зато в основе всех успешных модернизаций лежала высокая норма внутренних накоплений (в Китае - до 51% национального дохода). Средства, вырученные от приватизации, использовались на новые инвестиции или на поддержку частных инвестиций в рамках госпрограмм. И никогда не использовались на социальные программы или бюджетные нужды.
У нас существенными чертами "белорусской модели" являются и раздельное развитие частного и государственного секторов, и попытка любой ценой сохранить предприятия, включая и их специализацию. К тому же уже 30 лет накопление в стране отрицательное. Опыта такой "модернизации" в мире нет.
Раздельное развитие частного и государственного секторов экономики объясняется у нас главным образом страхом власти перед коррупцией. Однако коррупцию не победили. Мировой опыт, когда, со времен "революции управляющих" конца 1960-х гг., собственники научились более или менее контролировать наемных директоров, у нас не востребован. Подготовка закона о частно-государственном партнерстве, который мог бы регламентировать взаимодействие частного и государственного капиталов в рамках конкретных проектов, всемерно саботируется чиновниками. Не говоря уже о том, что такая практика исключает возможность привлечения частного капитала к финансированию модернизации госпредприятий.
Попытки любой ценой сохранить производства, даже потерявшие экономическую перспективу развития, приводят только к разбазариванию и без того скудных инвестиционных ресурсов государства. Беларусь и наши предприятия слишком малы, чтобы противостоять тенденциям на мировых рынках. Как пример можно привести и "Интеграл", и "Камволь", и "Ковры Бреста". И такого рода примеров немало.
Пока наблюдения за активной деятельностью правительства вызывают лишь странные ассоциации. Как будто наблюдаешь активную работу целой команды, занятой изготовлением "вечного двигателя": работа кипит, все вроде при деле, все стараются, и местами удается получить даже общественно-полезный результат местного значения. И тем более грустно сознавать, что конечная цель их трудов в принципе недостижима, и вся эта работа делается впустую.
Как-то один из наиболее "лизучих" чиновников предложил выдвинуть нашего президента на соискание Нобелевской премии по экономике. За разработку "белорусской модели". Только ведь скорее кому-то удастся создать "вечный двигатель", чем "белорусской модели" удастся функционировать без обильной внешней подпитки. Объективно действующие законы указом не задавишь.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
