Сегодня – больно, а завтра – станет невозможно

Конечно, на фоне разворачивающейся в Украине трагедии разрушения государства наши трудности выглядят помельче. Но ведь и страна у нас поменьше.

И столь спасительных для небольших стран составляющих национального богатства, как запасы природных ископаемых (уголь, железо, марганец) и черноземы, порты и пляжи, мы не имеем. Соответственно, не можем и рассчитывать на значительный приток природной ренты, позволявшей России и Украине смягчать для населения трудности перехода к капитализму. Перехода, который мы все никак не пройдем.

Тем не менее катаклизмы нашего кризиса и все менее внятные перспективы выхода из него показывают: избежать этого перехода невозможно. Псевдосоциалистический путь "белорусской модели" привел страну в тупик нынешнего кризиса, крайне слабо связанного с кризисом мировым. Поскольку единственным видимым следствием мирового кризиса для нас является обострение конкуренции, интенсификация выталкивания нашей продукции со всех возможных рынков сбыта. Включая и рынок российский.

Слабость связи с мировым кризисом заключается в том, что процесс выталкивания нашей продукции шел при любом состоянии мировых рынков: при нашей политике консервирования архаичной структуры промышленности, отрицательном накоплении, отсутствии адекватных складывающейся обстановке мер по обновлению продукции и модернизации производственного аппарата этот процесс неизбежен. Просто в условиях мирового кризиса он заметно усилился вследствие большей активности конкурентов.

Сразу хотелось бы отметить, что вариантов выведения страны на траекторию развития в рамках действующей "белорусской модели" просто не существует. И целью настоящих заметок является попытка прорисовать возможности альтернативных моделей. Исходя не из либеральных фантазий или неосталинистских благоглупостей, а из реально складывающейся в экономике страны обстановки.

Посмотрим на ситуацию в экономике республики еще под одним углом зрения. Исходя из того, что страна потребляет заведомо больше, чем производит, и дольше так продолжаться не может.

Есть государство. Со всеми его многообразными потребностями. От обороны до медицины и образования.

Если подразделить расходы бюджета на капитальные (без учета расходов на амортизацию) и текущие, то выяснится, что основную часть составляют текущие: зарплаты, на обеспечение деятельности, на содержание и отопление зданий и сооружений, проч. А эти расходы не гибки. Без специальных мер сократить их очень трудно.

Есть хозяйствующие субъекты в отраслях общегосударственной инфраструктуры: энергетика, связь, ЖКХ, строительство и ремонт дорог, проч., выручка которых большей частью в рублях, а расходы – в валюте.

Вообще говоря, потребности государства должен был бы определять бюджет. Но формируется он в рублях. А реальные потребности государственных органов, от скрепок и бумаги до материально-технического снабжения армии и системы безопасности, – в валюте. Где – напрямую, где – опосредствовано, через потребность в валюте торговли.

Для небольшой страны национальная валюта – лишь вспомогательное средство, позволяющее правительству частично регулировать товарооборот. Не больше. Причем в случае с нашей страной возможности правительства что-то регулировать через денежную политику вообще ничтожны.

Проблема в том, что, вброшенные в экономику, белорусские рубли практически сразу выходят на покупку валюты. И в производстве, где импортоемкость экспорта достигала 70%, и в потреблении, где, начиная с некоторого уровня, прирост доходов почти сразу превращается в прирост потребности в импорте. А дефицит валюты в этом случае ограничивает и возможности правительства финансировать экономику.

Цепочки оборота денег в нашей экономике стали очень короткие. Что, впрочем, сейчас характерно для всего мира: если в 30-е доллар, вброшенный в экономику США, за счет многократного оборота увеличивал их экономику на 4 доллара, сегодня – едва на 1,1. Виной тому мировой кризис или безудержная эмиссия долларов – не совсем понятно, но факт имеет место. МВФ уже признал свою ошибку в оценке потребности Греции в ресурсах в процессе ее спасения: вброшенные ресурсы почти не оставались в ее экономике, а быстро выводились. Например, в период самого тяжелого кризиса в Греции греки резко увеличили скупку недвижимости в Великобритании. И в России (а российская экономика по мировым меркам тоже небольшая) в 2009 году массированный вброс денег в экономику не привел к ее росту, а только стимулировал вывоз капитала.


Деньги решают все

Судя по всему, теории денег, созданные для почти замкнутых экономик, для небольших открытых экономик в условиях глобализации просто не работают. И требования "вашингтонского консенсуса", МВФ, наших российских либералов-кредиторов в переводе на нормальный язык означают: не можете сами нормализовать свою экономику – лежите себе тихонько и не мешайте другим работать.

Их кредиты ни в какой степени не предназначены для нормализации экономики страны - получателя помощи, скорее для того, чтобы болячки этой экономики не распространялись на соседей. Помощи тут не бывает, конкурентов себе выращивать желающих нет, выбираться из своих кризисов каждый должен сам. Межправительственная помощь (кредиты, дотации, проч.) предназначена для стабилизации социально-политической обстановки в стране-получателе, локализации кризиса. И только.

Но ни с одного правительства никто не снимал обязанности обеспечить в стране нормальный товарооборот. Деньги – кровь экономики, и их недостаток вполне аналогичен малокровию у человека. Недостаток денег в экономике препятствует ее росту, снижает конкурентоспособность местных производителей.

Ну а уж т.н. жесткая кредитно-денежная политика в исполнении нашего Нацбанка – просто разрушительна. Волна неплатежей, фактические и юридические банкротства небольших предприятий всех форм собственности, перекачка ресурсов из реального сектора в банковский, торможение экономического роста – ради политически обусловленной поддержки курса доллара буквально уничтожается экономический потенциал страны. Сегодня денег в стране в обращении почти в 6 раз (!) меньше, чем требуется для устойчивого развития экономики.

Правда, с другой стороны, в рамках существующей экономической системы у нашего Нацбанка не так уж много вариантов кредитно-денежной политики. Главным образом – ввиду вопиющей неэффективности предприятий госсектора. Что следует из того, что при капитале на уровне 153 млрд долларов чистая прибыль хозяйствующих субъектов составила, по данным Белстата, чуть больше 5 млрд. С учетом того, что недозаложенная амортизация составила 6-7 млрд долларов, экономика в 2013 году сработала в убыток. Да и практически все проинвестированные государством бизнес-проекты на расчетный уровень рентабельности не вышли.

Это обстоятельство отрезает для правительства возможность выходить из кризиса через увеличение производства и экспорта в рамках существующей модели. Тем более что в имеющейся номенклатуре рынки сбыта ограничены, а для новой продукции пока подготовишь производство, пока проработаешь сбыт – китайцы успеют прийти.


Государство не может, а частник – не тянет

Отдельная большая тема – возможности частного капитала в решении экономических проблем страны. С учетом мало вдохновляющего опыта взаимодействия государства и частного капитала в России и Украине. Но об этом – в одной из следующих статей. Пока же просто отметим, что на всем постсоветском пространстве частный капитал успешен в торговле, сфере услуг. А в производстве – только на ремесленном уровне, в небольших фирмах или на очень простых производствах (добыча и первичная переработка природных ресурсов, фасовка-упаковка, отверточная сборка и т.д.).

Инициатива предпринимателя, "чувство хозяина" существенны для небольших предприятий. В мало-мальски крупном предприятии, где важнее собственника (там он обычно не один) наличие системы в работе, технологий, контроля над рынком сбыта, местный частный капитал себя не показал. Ни в России, ни в Украине, ни в Балтии, ни в Венгрии. (Особняком – положение в Польше и Чехии, но там многое еще требуется проанализировать.) И у нас ни "Мотовело", ни часовой "Луч", ни "Амкодор" под управлением частников существенных отличий от работы госпредприятий не демонстрируют.

По крайней мере становится ясно, что иностранный капитал в значимых для экономики объемах в страну в ближайшие годы не придет: тут ему нечего делать. Местный частный капитал слабосилен и не может иметь накоплений, достаточных для оказания заметного влияния на ситуацию в стране. И в то же время в стране масса неиспользуемого или плохо используемого государственного капитала. А приемлемые формы взаимодействия частного и государственного капитала так и не отработаны, пока либо тонут в коррупции, либо приводят к разорению частного капитала-участника.

Но и других путей, кроме как запустить в дело имеющийся в стране интеллектуальный и материальный капитал, для страны просто не существует. Дефицит сальдо текущего счета платежного баланса в 4-6 млрд долларов долго существовать не может, его финансирование за счет займов и кредитов конечно. Зарплаты работников республика сама определять не может: их диктует общий рынок труда ТС. Их неизбежное удвоение в нынешней структуре экономики приведет к увеличению себестоимости экспорта на 20-25% с потерей рынков и банкротству очень многих предприятий. Такой рост зарплат можно компенсировать только адекватным сокращением лишних или неэффективных рабочих мест. В любом случае это – сокращение поступлений в бюджет.

Расходы бюджета расширенного правительства сегодня – на уровне 26-28 млрд долларов в год. Затраты на образование и здравоохранение (сегодня – чуть больше 5 млрд долларов) придется увеличить минимум на 3 млрд долларов. Иначе отрасли просто не сохранить. Без государственного финансирования модернизация экономики невозможна: просто нет других источников. Сегодня в расходах бюджета на национальную экономику расходы на промышленность, строительство и архитектуру – лишь 1,5% расходов бюджета. Какая уж тут модернизация!

Какие-то деньги в бюджете найти можно. Но придется заморозить капитальные затраты бюджета, жестко сократить функции госорганов с последующим сокращением рабочих мест. А главное – признать наличие кризиса и действовать не в режиме построения светлого будущего, а в режиме антикризисного управления. Только вот кадры наших управленцев в этом режиме работать не обучены.

И придется идти на эмиссию. Инфляция – значит инфляция. Безработица – значит безработица. Сначала попробовать расшить часть неплатежей вексельным оборотом. Но главное – жестко обеспечить эффективность инвестиций. Хотя бы привлечь квалифицированных внешних экспертов для отбора инвестпроектов.

Всякие попытки приспособить ныне действующую "белорусскую модель" к потребностям сегодняшнего дня заведомо обречены. Они лишь питают коррупцию и затягивают время, которое является важным фактором: конкуренты продвигаются вперед быстро, догонять их будет все сложнее. Время для тех реформ, которые, при пошаговой стратегии, могли бы пройти почти безболезненно для населения, было упущено 10-12 лет назад. Сегодня – уже больно. А завтра – станет невозможно.