Валерий Фролов: Приход военных в политику - это как приход гражданина в публичный дом

Генерал Валерий Фролов переживает непростой период в своей жизни: разошелся со второй женой. Шутит: "живем я, сын и собака – три мужика". И пишет мемуары о своей нелегкой, но интересной и насыщенной жизни.

О перипетиях своей судьбы Валерий Фролов поведал пректу UDF.BY "ПОЛИТИКА".


Трое мужиков в одном доме

– В Вашей жизни произошел очередной крен – Вы расстались с женой. Почему? Седина в бороду, бес в ребро?

– Это не крен, поворот. Возможно, временный, хотя, скорее всего, навсегда. Устал я от воспитательного процесса, который со мной проводила жена. Под воздействием дочери у нее сформировался другой подход к жизни. Мы не ругались – просто немного устал я, решил пожить один.

Тем более, в моем решении присутствует и другая мотивация – немного помочь сыну. Есть у него житейские проблемки. Живем сейчас я, сын, собака – три мужика (смеется).

– Вместе живете или в разных местах?

– Я, сын, собака – в одном месте. Это дом моей первой тещи, она умерла два года назад. Когда-то я был богатеньким (служил на Дальнем Востоке), купил Волгу 2410 – как сейчас "восьмисотый мерс". Где-то надо ставить его. Говорю теще: давай здесь гараж поставим (у меня обе тещи хорошие попались). Начал строить гараж, а сам большой любитель бани – бань по жизни настроил немерено! Там и баньку сбоку прицепил – небольшую, на три отделения: мойка, парилка, уголок пивко попить (временами что покруче). А уголок для пивка маленький получился – два на два с половиной метра, думаю, дай-ка второй этаж прицеплю.

В свое время, когда сын начинал свой мебельный бизнес, он на втором этаже устроил приличную мастерскую метров на 40, работал лет шесть–семь.

Они ведь рядом на шести сотках стоят. Говорю, Дима, давай-ка я один побуду; видно, уже время наступило, когда надо подумать о многом. Забрал с собой носки, трусы, рубашки. И книги. Библиотека у меня большая, тысячи три книг. И получилась у меня летняя резиденция-библиотека. И сыну проще: когда два мужика бестолковых толкутся на кухоньке, не совсем здорово.

Спокойно так, свободно: никто не спрашивает, чем сегодня заниматься буду, почему вчера не сделал то и то. Полная свобода! Я сторонник свободы (смеется).

– Сугубо мужская кампания не мешает Вам писать мемуары?

– Сын уезжает часов в девять и возвращается около девяти – предприниматель. Вечером я периодически приготовлю ему покушать, куплю пивка – посидим, поговорим о жизни. Так что ни я ему не мешаю, ни он мне.

И жена отдыхает. Я отдаю часть своей пенсии жене (раньше отдавал почти половину). Мне симпатичен этот человек, но, наверное, настало время глубже подумать о жизни.


"Повезло мне с людьми по жизни"

– Как Вы пришли к написанию воспоминаний?

– Занятие политической деятельностью (насколько ею возможно заниматься в Беларуси) меня не совсем удовлетворяет. Чем еще заниматься? Работать мне не надо – пенсии мне хватает. Общаюсь с ребятами. Вот и говорят мне: ты весь Советский Союз объехал, в бытность депутатом исколесил десятки стран, служил в России, Литве, Беларуси; работал советником главного конструктора многофункциональной космической союзной системы союзного государства благодаря Анатолию Перминову, это мой большой друг, глава "Роскосмоса" – пиши.

Интернет-комментаторы советовали мне ехать на дачу, коль скоро заняться нечем; так ведь дачи у меня нет. На последних парламентских выборах интересная у меня декларация получилась: жилья нет, машины нет, дачи нет, одна пенсия. Ну дожился, думаю (смеется)! Вот так и решил порадовать общественность своими мемуарами.
Часто по телевидению выступает Михаил Делягин – мой бывший солдат. Сначала мы с ним в Польше встретились, в Кринице, потом в Москве. Сколько встреч было с Сашей Лебедем. Сколько раз дома у Саши Руцкого дома бывал – у него тоже Волга была, вместе машины ремонтировали. Дубко Александр Иосифович, Старовойтов, Леонов, Маринич, Чигирь, Мясникович… Со многими интересными людьми меня судьба по жизни сводила.

Когда отмечали 20 лет вывода советских войск из Литвы, звонят с литовского телевидения: приезжайте! Приезжаю на телевидение, а там уже собралось 20-25 вождей того времени: премьер, вице-премьеры, министры. Хоть я там "главным оккупантом" был – ни одного косого взгляда! С кем-то здороваемся, с кем-то обнимаемся. Встретился с Аудрюсом Буткявичюсом, министром обороны во время, когда я командовал дивизией в Вильнюсе; казалось, встретились непримиримые враги, а у нас – просто прекрасные отношения! Или Артурас Пауласкас, бывший председатель литовского парламента, при мне – Генпрокурор. Мы встречаемся, как родные.

Когда я служил в Литве, у меня был подчиненный – Аслан Алиевич Масхадов (его избрали председателем офицерского собрания), мы с ним провели в машине полтора года вместе: я еду как чиновник, а он – как представитель общественности. В 1991 году, к сожалению, некоторые генералы себя показали далеко не с лучшей стороны. Младшие офицеры настороженно относились к их поведению.

Повезло мне с людьми по жизни.


"Бывшие "друзья" переходят на другую сторону улицы, заметив меня"

– Когда политик находится у власти, тогда у него столько друзей, что отбоя нет. Как только отходит от дел, вся эта масса "друзей" рассасывается. Таков закон жизни. Так ли у Вас?

– Я минчанин, учился в школе, в техникуме, работал на автозаводе, играл в "Торпедо–МАЗ". Ребята, с которыми служил в Бобруйске, в Гродно – многие остались друзьями. А очень много людей, которых я считал друзьями, хорошими приятелями, иногда переходят на другую сторону улицы, заметив меня. Особенно после моей деятельности в парламенте. Я их ни в чем не обвиняю, не хочу быть им судьей – каждый выбирает свой путь.

Помню случай. Останавливается машина, выходит Татьяна Голубева, бывший руководитель КПБ. Обнялись по-дружески, разговорились. Бывает и такое.
Прошло два года с начала моих депутатских полномочий, я уже числился "отморозком". Тут приходит Володя Коноплев, говорит: по регламенту надо избрать совет палаты из шести человек. Членство в совете не давало неких материальных выгод. Неожиданно на шесть мест выдвинулось аж 32 человека! Кто-то выдвинул и меня. Как сейчас помню: Абрамова набрала 28 голосов, Машерова – 32, Парфенович – 60 (зал одобрительно загул), Володя Лукашевич – 60, тут моя фамилия высветилась – 72! Я первое место занял.

Подхожу к дому – меня встречают два председателя комиссий. Один: у меня тут креветки, может, по рюмочке? Им было в кайф посидеть со мной, выпить. Нормальные мужики, как и все депутаты. Только существующая система вынуждает людей быть граммофонами – это морально тяжело для них. Мне их жалко.


"Попал в депутаты благодаря Деду"

– Ваше членство в "Республике" поставило крест на официальной карьере. Почему Вы ушли в оппозицию? Можно ведь было тихонько уйти из политики, как это сделало большинство Ваших коллег, и жить себе припеваючи…

– Куда уйти?

У меня был большой друг, темный друг, как я его называл: мы могли говорить друг другу все. Это губернатор Гродненской области Дубко Александр Иосифович. Мы дружили лет семь, пока он не умер.

Возвращаясь с охоты, Дубко говорит: хочу переехать из колхоза в Гродно, построиться. Там посмотрел, там – не очень нравятся мне места. Говорю: Деда (близкие люди называли его так), покажи, где будешь строиться. У меня – особняк, 30 соток земли, забор. Говорю: Деда, 15 соток тебе хватит? Он построился, и мы стали соседями.

Соседствовали года два. Благодаря ему, наверное, я и в депутаты попал. До этого у меня были многочисленные встречи с Александром Григорьевичем, и каждый раз задавал ему вопросы в лоб. Активно веду первую избирательную кампанию – знал едва не каждого председателя в области. Узнал, что существуют некие списки. Спрашиваю: Деда, я в списках хотя остался? Из-за тебя такой неприятный разговор был с президентом: знаю, говорит, генерала, пустим в парламент, а он начнет воду мутить. Что скажу, то и будет делать, отстоял меня Дубко.

Когда я пришел в парламент, я и не пытался быть оппозиционером: просто говорил то, что вижу, о чем говорят избиратели. Худо-бедно, имею за плечами четыре высших образования; они ума не добавляют, но тем не менее (смеется). Начали меня воспитывать – не так и не то говорю. Подумал, наверное, один в поле не воин. Месяца за два обошел с первого по девятый этаж, 12 человек собрал в "Республику". Периодами республиканцев становилось больше: с утра депутат входил в группу, с ним поработают – он вечером выходил. Человек 20 прошло через группу.

Какие из нас политики? Вова Парфенович – трижды Олимпийский чемпион, я военный с полигонного куста, Серега Скребец бизнесмен. Мы не знали всяких нюансов. Вообще, когда вспоминаю Сашу Руцкого, Сашу Лебедя, Масхадова, понимаю: приход военных в политику сродни приходу гражданина в публичный дом.
Конечно, много мы не сделали, но хоть парламент похож был на парламент!

Меня воспитывали: то на ковер в администрацию президента вызывали, то у подъезда встречали и "воспитывали" (две недели встать не мог). После депутатства судили, слава Богу, ограничились административным приговором – 300 минималок. Судили за организацию митинга предпринимателей.

– После "Республики" Лукашенко Вас в палату больше не пускает…

– После депутатства опять баллотировался по Минску, потом не состоялись выборы по Гродно, потом Столбцы, потом баллотировался в Минский городской Совет, потом – по Заводскому району. Набирал своих 9–12%.

Вспоминаю последнюю парламентскую кампанию. Веду агитацию, нужно было выпускать листовку. Веду кампанию в Заводском районе. Очень хорошо знаю Александра Боровского еще по Бобруйску. Завод колесных тягачей входит в систему Госвоенпрома, которым руководит Сергей Гурулев, мой комбриг, мой начальник штаба. Думаю, пацаны помогут Заводскому району подняться. И написал в листовке, что знаю их, помогут улучшить жизнь Заводского района. Вызывают в избирательную комиссию. Там уже находятся представители Боровского и Гурулева: Валерий Дмитриевич, они бы не хотели, чтобы Вы их упоминали в листовке. Их даже это обеспокоило. Ну что же, жаль, конечно…


"Куда пришли, белорусы?"

– Когда мы сможем прочесть Ваши воспоминания?

– Уже на этой неделе я закончу писать мемуары, распечатаю, отдам двум-трем уважаемым мной людям на редактуру.

У меня масса фотографий. Служил в Литве, в Беларуси, в Амурской области, в Приморском крае, две военных академии в Москве, Прибалтика, опять Беларусь, Украина… Даже армейские вещи можно вспомнить. Никого не хочу ни учить, ни судить – просто излагаю собственную жизнь. Может быть, кому-то будет интересно.

Нужно деньги найти на издание. Издать первую книжку "Куда идем, белорусы?" мне помогли, денег хватало на тираж 30 тысяч. Издали тиражом в 10 тысяч, а мои попытки разобраться, где остальные деньги, провалились.

Вторую книгу, видимо, назову "Куда пришли, белорусы?"