Смерть Сталина. Этот уморительный террор
© 2017 Concorde Filmverleih GmbH
Описать "Смерть Сталина" довольно просто. Вспомните тот фрагмент из романа Джулиана Барнса "Шум времени", где Дмитрий Шостакович после первого допроса приобретает привычку каждую ночь надевать пальто и, с собранным "арестантским чемоданчиком", уходит спать на лестничную клетку. Шостакович ожидает ареста и не хочет, чтобы бойцы НКВД звонили в квартиру и пугали семью. И вот представьте, что Шостаковича играет Стив Бушеми, и каждый его выход сопровождается закадровым смехом.
Страх ведь это так чертовски забавно! Представьте, наконец, что в тот момент, когда Шостакович устает от собственного страха и сам является в НКВД сдаваться, и узнает, что его не "взяли" только потому, что следователя, ведущего его дело, арестовали раньше - вот эта жуткая сцена подается как нечто предельно уморительное. Таков фильм "Смерть Сталина". Достоверные истории, вроде фортепианного концерта Моцарта, сыгранного специально для Сталина в опечатанной филармонии (чтобы публика не разбежалась и акустика сохранила достоверность) - поданы в комичном ключе. Возможно, для британского зрителя ни отцы, ни деды которого не знали стального привкуса предчувствия немотивированного ночного ареста "Смерть Сталина" действительно блестящий фильм. Я его смотрел с замерзшим сердцем. Мне было вообще не смешно.
Впрочем, разговор тут не о самом кино, а о судьбе ленты в местах, где жил и правил главный герой. Факт разрешения "Смерти Сталина" в Беларуси - при параллельном запрете кино в России, не может сильно не удивить. Беларусь еще совсем недавно называли "заповедником социализма", и пусть сегодня она скорее подходит под определение Lonely Planet, "социализм с капучино", советский консерватизм тут остается одной из важных составляющих государственной идеологии. Вспомнить хотя бы "Линию Сталина" - масштабный музей под открытым небом, объединивший несколько ДОТов Минского укрепрайона с целью восславления военной мощи СССР эпохи Сталина.
Разрешение в стране "Линии Сталина" фильма, смеющегося над Сталиным и его смертью, можно было бы объяснить только желанием Минска явно продемонстрировать собственную независимость от культурной политики России. Благо культура - та сфера, в которую Россия независимость от себя может простить. Но все не так просто.
Представляется, реставрация культа Сталина, предпринимаемая последние годы в России, носит характер политической метонимии. Точно также, как учившийся в духовной семинарии Сталин некогда использовал библейский сюжет Предтечи для обозначения себя как Бога, Ленина - как своего пророка, точно так же сегодня Сталин помещается на место предшественника Путина. Оба могут быть отнесены к "отцам народов", оба мыслят себя "победителями нацизма" (вспомним, что современная русская пропаганда преподносит войну на Донбасе как сражение с "фашистами, бандеровцами"). Оба - Сталин и Путин - выстроили персоналистские режимы, не предусматривающие партийных или номенклатурных механизмов бесконфликтной передачи власти (последнее выдвижение Путина в президенты происходило не на съезде "Единой России" - партии власти).
Смерть Предтечи, превращенная в анекдот, может быть вовсе не так уж смешна в стране, которая сама помещает себя в символическую традицию, выстроенную этим Предтечей. Смех над смертью Сталина - в чем-то это смех и над Путиным. И уж конечно такой смех не может никого обрадовать. Поэтому "Смерть Сталина" запрещают.
В Беларуси Сталин - фигура, сохранившая свою противоречивость. С одной стороны, горбачевская Перестройка докатилась до Минска лишь как эхо громких потрясений из метрополии, но тут не было и реставрации культа Сталина как реакции на разоблачения конца 1980-х. А память о расстрелянных и раскулаченных прадедах осталась. Чтобы объяснить разницу в отношении белорусов и русских к Сталину, можно вспомнить один анекдот (кажется, жест будет полностью созвучен обсуждаемому фильму): "Сидят три старушки и плачут. Татарка вспоминает депортацию, украинка - голодомор, русская - похороны Сталина".
Наконец, дело еще в ином отношении к юмору на тему репрессий. Тем, кто видит явную созвучность величия фигур Сталина и Путина, смех над Сталиным и чехардой его окружения после смерти вождя кажется кощунственным. Для Беларуси юмор на тему перепуганного общества является одной из форм легитимации насилия: смотрите, англичане смеются над тем, как везут на расстрел всю прислугу дома Сталина, а потом офицер НКВД стреляет в висок тому, кто организовал эту зачистку - стало быть, всего этого не было, стало быть, репрессий не существовало, не существует и не может существовать. Про то, как замерзает сердце, когда смотришь на вылетающие из простреленных голов брызги виноградного сока я уже упоминал.
Мне кажется, режиссер Армандо Ианнуччи, задумывая этот фильм, полагал, что юмор лечит от идейных перверсий. Что смех способен навсегда запечатать тирана в том склепе, где ему положено было бы упокоиться 60 лет назад. Но парадокс Сталина - в том, что он снова и снова выходит из могилы и крошит папиросу "Герцеговина флор" в свою трубку. Борис Илизаров - исследователь, работавший с пометками Сталина на полях книг русской классики из личной библиотеки вождя и написавший на тему отношений Сталина с текстами Достоевского, Толстого, Горького и Анатоля Франца, блестящую монографию, насчитал в послесловии к ней уже три таких вот "воскрешения". Илизаров полагает, что единственное, что поможет избавиться от Сталина - время. Должно смениться несколько поколений - с тем, чтобы свободные люди, деды которых не знали стального привкуса предчувствия немотивированного ночного ареста, поставили, наконец Иосифа Джугашвили в ряд других тиранов: Ивана Грозного, Чингисхана, Наполеона и Нерона. Но позволят ли этим поколениям возникнуть те, которые воспринимают Сталина своим Предтечей?
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники