Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси
Прихожу на участок №69 на улице Пимена Панченко за несколько часов за закрытия. К председателю комиссии, миллионеру Павлу Тапудидису как раз приехала съемочная группа ОНТ.
Владелец «Табак-Инвеста» рассказывает, как происходит процесс свободного волеизъявления. Журналист, выполняющий роль держателя микрофона, молча соглашается с бизнесменом.
![Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси]( "Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси")
Спустя несколько минут гостеприимный хозяин заводит гостей в кабинет черчения. Здесь накрыт богатый стол с деликатесами от магазина «Корона». Павел Топузидис наливает себе и журналисту ОНТ коньяку (оператор отказывается) и поднимает тост: «Ну, за Беларусь!». Ко всем присутствующим он обращается на «Вы».
Рядом с миллионером сидит Александр Скубаков, бывший заместитель главы администрации Центрального района Минска. Сейчас этот немолодой полысевший мужчина — один из подчиненных Топузидиса. Шеф ласково называет его «мальчуган». Ко мне Скубаков обращается на «ты».
Несколько раз за беседу П.Топузидис переспрашивает у своих коллег непонятные ему слова, но в целом понимает по-белорусски.
Однажды даже продемонстрировал, что знает белорусские поговорки. Вы знаете, какой аналог имеет фраза «над крылечком дым колечком»? А грек П.Топузидис знает. «Над ганкам дым абаранкам», — протестировал он меня и членов комиссии.
![Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси]( "Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси")
«Я не стал фамилию менять с Топузидиса на Топуридзе»
Первый вопрос к Топузидису мог показаться риторическим: «Никто ведь — ни Чиж, ни Мошенский — нет садятся, не считают бюллетени. А вы вот так проявляете свою гражданскую позицию… Почему?»
Топузидис отшучивается: «Я хорошо знаю Чижа. Я думаю, ему хватает, как проявлять свою гражданскую позицию. Особенно ему. А Мошенский еще молодой».
«Мне просто интересно на самом деле, — объясняет П. Топузидис. — Участие в президентских выборах — это, с одной стороны, гражданская позиция, а с другой — гражданская ответственность».
«А вы бы не хотели в депутаты или сенаторы идти, это еще большая гражданская позиция?» — уточняю у него.
«Я зарабатываю деньги. Моя работа — бизнес. Моя задача — сделать все, чтобы десятки тысяч работников работали спокойно, получали два раза в месяц зарплату, и не боялись, что завтра их выгонят на улицу. Это моя первая обязанность. Если для этого в сенаторы идти… Ну я же не Шакутин. Александр Михайлович — своеобразный человек. Ему нужно, чтобы у него значок был», — отвечает миллионер.
Здесь П. Топузидис указал на свой пиджак, к которому был приколот значок с изображением советского флага.
«И что вы хотели этим сказать? — растерялся я. — Несколько минут назад вы поднимали тост за Беларусь. А сами в костюме с флагом не Беларуси, а СССР?»
«Это нельзя сравнивать. Во-первых, я родился и вырос в Советском Союзе. Я приехал в Беларусь, потому что в Грузии грек мог поступить разве что в какой-нибудь кулинарный техникум. Надо было фамилию менять, с Топузидиса на Топуридзе. Такие были времена. При этом я абсолютно искренне писал заявление, чтобы поехать в Афганистан… Капитализм мы считали врагом! — вспоминает П.Топузидис. — Во-вторых, я ношу значки не для того, чтобы показать, что кому-то симпатизирую. Просто коллекционирую. На каждом костюме свой значок».
Уволили, потому что слишком много зарабатывал
Павел Топузидис рассказывает о трагической судьбе своего народа и своей семьи.
В начале ХХ века десятки тысяч греков были вынужден уйти с родной земли (сейчас это территория Турции). Часть населения согласилась перейти в ислам, и поэтому осталась, предки же Топузидиса оказались на территории нынешней Грузии.
В Беларуси будущий миллионер занимался строительством мостов, но в 1987 году был уволен, так как «в те годы нельзя было много зарабатывать». Тогда в Руденске он основал кооператив по производству намогильных цветов.
Однако основное состояние Павел Топузидис создал на выпуске сигарет и в сети гипермаркетов «Корона».
Поскольку на сигаретном рынке у нас лишь два производителя: П. Топузидис и государственная гродненская фабрика «Неман», возникает вопрос: можно ли считать, что его бизнес сложился благодаря государству или по крайней мере с молчаливого согласия властей?
Бизнесмен уверяет, что это не так. Он рассказывает, как еще в начале 1990-х создал предприятие «Прима» и выпускал сигареты «Беломор-Канал». Такое производство стало первым в своем роде. Историю создания П.Топузидис описывает просто — торговал сигаретами и подумал: почему бы не делать их самому? Правда, после введения государственной монополии бизнес был уничтожен.
Вторая попытка была предпринята в 1996 году, когда П. Топузидис получил лицензию на выпуск сигарет. Такой документ, говорит он, мог получить любой желающий.
В чем тогда заключался феномен Топузидиса? Миллионер начинает перечислять составляющие своего успеха: хотеть, понимать, быть терпеливым и чтобы были деньги. Мол, надо, чтобы все это совпало.
«Чтобы сделать этот бизнес, нужно было просто взять его — и сделать, — поясняет он. — Люди в основном тогда занимались торговлей, не производством. А у меня перед табаком были и ритуальные цветы, и игрушки, и самолетики… Вот вы моделями увлекаетесь?»
К моделированию я отношусь равнодушно. Говорю, что больше нравится футбол.
«А я не люблю спорт, — признается П.Топузидис. — Я на него столько денег потратил, десятки миллионов! Я построил три хоккейных дворца».
«А что, не хотелось?» — уточняю я.
«Что за вопрос? — взрывается миллионер. — Вот вы терпеливо меня слушаете. Даже если я стану оскорблять вас, вы все равно будете меня слушать. Потому что это ваша работа и вы хотите что-то спросить. То же самое и бизнес. Если вы хотите его продвигать, надо — вы построите и ледовый дворец… Я абсолютно добровольно покупал в роддом аппарат для переливания крови, когда в 1990-е умирали наши новорожденные. И в любой стране так. Мои приятели — и немцы, и голландцы — тоже в чем-то участвуют».
«Построил для себя, ну и что?»
Павел Топузидис пригашает участников дискуссии на перекур. Предупреждаю, что не курю.
«Зря. Вы же в таком случае нам не приносите прибыль!», — шутит бизнесмен.
Стоять с сигаретой на крыльце Топузидис не желает, поэтому уводить компанию за угол школы.
Когда возвращаемся, у входа в школу видим грузовик «Гиппо», в который загружают не проданный на избирательном участке товар. Почему не «Корона», а сеть-конкурент?
«Кто-то принял решение торговать водкой. А я сказал, что не могу привезти сюда «Корону» и на улице разливать алкоголь. В глупых вещах я не участвую. Я готов отстаивать свою позицию на любом уровне, даже перед президентом. Например, последнее совещание, когда нам запретили торговать пивом и водкой до 22.00, — приводит пример П. Топузидис. — Я встал и сказал: Александр Григорьевич, это неправильно. И он сразу же со мной согласился, и решение было отменено. Или о сертификатах. Я говорил: людей надо приучать, потребитель, покупая куртку, должен быть уверен в качестве термообработки. И там отстоял, и там отстоял. А как иначе?»
«У меня нет бизнеса, который я получил от государства. Ни одного квадратного метра, построенного государством, я не купил и не получил решением президента», — неоднократно во время разговора подчеркивал он.
«Конечно, невозможно. А зачем?»
В прошлом году «Наша Нива» писала о резиденции Топузидиса на озере Мядель. «Табак-Инвест» построил там оздоровительный комплекс, но отдохнуть туристу там невозможно.
— Конечно, невозможно. А зачем? — искренне не понимает он.
— Так для каких же это туристов? — уточняю я.
— Это для себя я построил. А что в этом плохого?
— Это же неравные условия. Вы взяли для себя землю, а другие не могут.
— Я ведь тоже не обычный гражданин. Если бы вы оказали помощи миллионов на 30—40… Вы несколько путаете понятия. Если вы станете великим журналистом, вам тоже, может, дадут землю, и вы построите себе домик.
От потенциального подарка я отказываюсь, а Топузидис объясняет, что такая же практика есть и в других странах.
У Топузидиса есть коттедж в Дроздах, но к выделению элитной земли чиновникам миллионер относится с негативом. Мол, он на свой дом заработал, а они?
«Нужно, чтобы появился выбор»
Соответствуют ли действительности данные по явке на выборах?
П.Топузидис уверяет, что люди идут на его участок. Расхождений в официальных цифрах и данных наблюдателя от «Говори правду» на самом деле не было. Итоговая явка составила 75% (29% проголосовавших досрочно — это средняя цифра по Минску). П.Топузидис спрашивает, почему я не пошел на выборы.
«Нет кандидата, за которого мне не было бы стыдно», — отвечаю.
«Именно вам? То есть надо кандидата именно под вас подобрать? Так же тоже нельзя. Если вам не за кого голосовать, надо было прийти и проголосовать «против всех», — советует П.Топузидис.
Сам он проголосовал досрочно. Говорит, что ценит стабильность.
Разговариваем о политической альтернативе. «Нужно, чтобы появился лидер, который бы понравился всем, и люди пойдут за этим лидером. В 1994 году я был на выборах помощником председателя комиссии и видел, как люди голосовали не «за», а «против» власти», — рассуждает миллионер.
Напоминаю историю Виктора Гончара, которого в середине 1990-х многие считали лидером. И где он сейчас, похоронен в лесу?
«Это все сказки», — перебивает Александр Скубаков. «Это не то место, где такие вещи говорят», — напоминает П.Топузидис.
Греческий миллионер и белорусский язык
К миллионеру потоком идут ходоки, он не скрывает, что большинство из них просят что-то для себя. Когда до окончания голосования остается полчаса, П.Топузидис наконец садится на свое место во главе стола. Избирателей немного, поэтому завязывается еще одна дискуссия.
![Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси]( "Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси")
П.Топузидис спрашивает, какой новый закон, надо бы, чтобы приняло государство. Я предлагаю, что о поддержке белорусского языка. Дикая статистика: в университетах страны на белорусском же языке обучается всего 300 человек, фактически это только филологические группы плюс немногочисленные группы истфака.
П.Топузидис не может поверить в эти цифры: «Вы хотите сказать, что на журналистике в БГУ белорусского нет отделения?». Нет.
Бизнесмен предлагает позвонить кому-нибудь из ректоров университетов и проверить.
Дискуссия о состоянии белорусского языка длится долго. В одном углу воображаемого ринга оказываются бывший чиновник Александр Скубаков и женщина-наблюдатель, которая, кажется, работает учителем в этой школе. В другом нахожусь я, но с течением времени меня начинает все более активно поддерживать П.Топузидис.
«Что вам мешает? — вступает в дискуссию наблюдательница. — Закончите филфак и работайте журналистом», — «советует» она.
«А если я иду в медики, мне тоже закончить филфак? — возмущаюсь я. — Вы понимаете, что даже у человека, приехавшего из другой страны, трезвое восприятие ситуации, а у вас нет?»
«Каждый человек, который чувствует себя белорусом, должен изучать свой язык. Говорить на нем, писать на нем», — говорит П.Топузидис.
Он приводит пример Литвы, где все делопроизводство ведется на литовском, хотя бизнес частично возвращается к русскому языку.
«Если бы государство поставило условием владение белорусским языком, я бы побежал учить впереди всех белорусов», — афористично обещает бизнесмен.
Сам он, ощущая себя греком, чаще всего пользуется русским языком, но может поддержать разговор с представителями многих наций: «Я прекрасно говорю на старогреческом языке, хуже — на новогреческом. Знаю азербайджанский, турецкий, могу по-английски, по-грузински и немножко по-армянски».
П.Топузидис полагает, что насильственно насаждать белорусский язык не надо, а поощрять — почему бы и нет?
«Я бы, например, принял бы массу всяческих законов. Хотите, чтобы по-белорусски говорить научились? Значит, оканчиваете белорусскую школу и поступаете вне конкурса в университет. Можно сделать преференции, чтобы из двух кандидатов в исполком брать того, кто разговаривает по-белорусски. Если вы чиновник, ни хрена не делаете и руководите всеми, то будьте добры, сдайте экзамен», — предлагает грек.
«Шура, вот ты говоришь по-белорусски?»
— Шура, вот ты говоришь по-белорусски? — спрашивает П.Топузидис у Скубакова.
— Не-е, — отвечает отставной чиновник.
— Почему?
— Потому что не хочу… Не научился. С какой стати меня кто-то должен заставить? У нас есть все, чтобы пропагандировать белорусский язык — и культура, и театры…
— Он же не об этом говорит! — ссылается на меня П.Топузидис. — А о том, что государство обязано заставлять вас как граждан любить белорусский язык!
— И кто меня заставит?
— Я тебя заставлю. Издам приказ и заставлю.
П.Топузидис смахнул у подчиненного с галстука какую-то соринку и продолжил «допрос».
— Вот твоя внучка говорит по-белорусски?
— Ей больше нравится учиться на русском языке.
— Ты меня не обманывай. Это ребенок. Его на каком языке научишь, на таком и будет.
Он все знает
П.Топузидис упоминает Оршанскую битву, говорит про Кастуся Калиновского. «Кто вашей нации больше всего портил нервы и больше всего убил мужиков — это русские, — напоминает он. — Ни разу с поляками вы не воевали, ни разу с литовцами. С украинцами — только с Хмельницким, который хотел насадить здесь русских».
«Надо писать историю с национальных позиций», — подытоживает П.Топузидис.
В конце беседы он рассказывает о своей мечте — создать сеть ресторанов белорусской кухни.
П.Топузидис признает, что заниматься пиццей проще, однако видит перспективу в драниках и мачанке.
«Через два года я стану миллиардером», — прогнозирует он. «А других у нас нет миллиардеров?» — спрашиваю Топузидиса. «Пока что нет», — утверждает бизнесмен.
П. Топузидис уверяет, что не боится за свой бизнес, поскольку платит все налоги и не принимает ничего от государства: «Я бы мог уйти в офшоры, и каждый день пару миллионов откладывать. Но не делаю этого».
Здесь все мои люди
… А что с подсчетом голосов? После окончания голосования председатель комиссии Павел Топузидис подошел к наблюдателям и попросил оставаться на своих местах — за десяток метров от стола, где шел подсчет бюллетеней. Те не спорили. Все, что видели наблюдатели — спины членов комиссии. Впрочем, многие из «провластных» наблюдателей успели написать отчет об отсутствии претензий еще до окончания голосования.
![Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси]( "Павел Топузидис: Через два года я стану первым долларовым миллиардером Беларуси")
Через час после начала подсчета голосов заместитель Топузидиса озвучила результаты. Согласно им, за Лукашенко проголосовали 65% избирателей, за Короткевич 5,5%, за Гайдукевича и Улаховича — по 4%. Против всех — 20%.
П.Топузидис искренне удивился такому высокому уровню протестного голосования, но перепроверять ничего не стал.
«Там все мои люди, — объяснил он, указывая на комиссию. — Я здесь, потому что бьюсь за свой бизнес».
За все время подсчета голосов П.Топузидис не взял в руки ни одного бюллетеня.
Владелец «Табак-Инвеста» рассказывает, как происходит процесс свободного волеизъявления. Журналист, выполняющий роль держателя микрофона, молча соглашается с бизнесменом.
Спустя несколько минут гостеприимный хозяин заводит гостей в кабинет черчения. Здесь накрыт богатый стол с деликатесами от магазина «Корона». Павел Топузидис наливает себе и журналисту ОНТ коньяку (оператор отказывается) и поднимает тост: «Ну, за Беларусь!». Ко всем присутствующим он обращается на «Вы».
Рядом с миллионером сидит Александр Скубаков, бывший заместитель главы администрации Центрального района Минска. Сейчас этот немолодой полысевший мужчина — один из подчиненных Топузидиса. Шеф ласково называет его «мальчуган». Ко мне Скубаков обращается на «ты».
Несколько раз за беседу П.Топузидис переспрашивает у своих коллег непонятные ему слова, но в целом понимает по-белорусски.
Однажды даже продемонстрировал, что знает белорусские поговорки. Вы знаете, какой аналог имеет фраза «над крылечком дым колечком»? А грек П.Топузидис знает. «Над ганкам дым абаранкам», — протестировал он меня и членов комиссии.
«Я не стал фамилию менять с Топузидиса на Топуридзе»
Первый вопрос к Топузидису мог показаться риторическим: «Никто ведь — ни Чиж, ни Мошенский — нет садятся, не считают бюллетени. А вы вот так проявляете свою гражданскую позицию… Почему?»
Топузидис отшучивается: «Я хорошо знаю Чижа. Я думаю, ему хватает, как проявлять свою гражданскую позицию. Особенно ему. А Мошенский еще молодой».
«Мне просто интересно на самом деле, — объясняет П. Топузидис. — Участие в президентских выборах — это, с одной стороны, гражданская позиция, а с другой — гражданская ответственность».
«А вы бы не хотели в депутаты или сенаторы идти, это еще большая гражданская позиция?» — уточняю у него.
«Я зарабатываю деньги. Моя работа — бизнес. Моя задача — сделать все, чтобы десятки тысяч работников работали спокойно, получали два раза в месяц зарплату, и не боялись, что завтра их выгонят на улицу. Это моя первая обязанность. Если для этого в сенаторы идти… Ну я же не Шакутин. Александр Михайлович — своеобразный человек. Ему нужно, чтобы у него значок был», — отвечает миллионер.
Здесь П. Топузидис указал на свой пиджак, к которому был приколот значок с изображением советского флага.
«И что вы хотели этим сказать? — растерялся я. — Несколько минут назад вы поднимали тост за Беларусь. А сами в костюме с флагом не Беларуси, а СССР?»
«Это нельзя сравнивать. Во-первых, я родился и вырос в Советском Союзе. Я приехал в Беларусь, потому что в Грузии грек мог поступить разве что в какой-нибудь кулинарный техникум. Надо было фамилию менять, с Топузидиса на Топуридзе. Такие были времена. При этом я абсолютно искренне писал заявление, чтобы поехать в Афганистан… Капитализм мы считали врагом! — вспоминает П.Топузидис. — Во-вторых, я ношу значки не для того, чтобы показать, что кому-то симпатизирую. Просто коллекционирую. На каждом костюме свой значок».
Уволили, потому что слишком много зарабатывал
Павел Топузидис рассказывает о трагической судьбе своего народа и своей семьи.
В начале ХХ века десятки тысяч греков были вынужден уйти с родной земли (сейчас это территория Турции). Часть населения согласилась перейти в ислам, и поэтому осталась, предки же Топузидиса оказались на территории нынешней Грузии.
В Беларуси будущий миллионер занимался строительством мостов, но в 1987 году был уволен, так как «в те годы нельзя было много зарабатывать». Тогда в Руденске он основал кооператив по производству намогильных цветов.
Однако основное состояние Павел Топузидис создал на выпуске сигарет и в сети гипермаркетов «Корона».
Поскольку на сигаретном рынке у нас лишь два производителя: П. Топузидис и государственная гродненская фабрика «Неман», возникает вопрос: можно ли считать, что его бизнес сложился благодаря государству или по крайней мере с молчаливого согласия властей?
Бизнесмен уверяет, что это не так. Он рассказывает, как еще в начале 1990-х создал предприятие «Прима» и выпускал сигареты «Беломор-Канал». Такое производство стало первым в своем роде. Историю создания П.Топузидис описывает просто — торговал сигаретами и подумал: почему бы не делать их самому? Правда, после введения государственной монополии бизнес был уничтожен.
Вторая попытка была предпринята в 1996 году, когда П. Топузидис получил лицензию на выпуск сигарет. Такой документ, говорит он, мог получить любой желающий.
В чем тогда заключался феномен Топузидиса? Миллионер начинает перечислять составляющие своего успеха: хотеть, понимать, быть терпеливым и чтобы были деньги. Мол, надо, чтобы все это совпало.
«Чтобы сделать этот бизнес, нужно было просто взять его — и сделать, — поясняет он. — Люди в основном тогда занимались торговлей, не производством. А у меня перед табаком были и ритуальные цветы, и игрушки, и самолетики… Вот вы моделями увлекаетесь?»
К моделированию я отношусь равнодушно. Говорю, что больше нравится футбол.
«А я не люблю спорт, — признается П.Топузидис. — Я на него столько денег потратил, десятки миллионов! Я построил три хоккейных дворца».
«А что, не хотелось?» — уточняю я.
«Что за вопрос? — взрывается миллионер. — Вот вы терпеливо меня слушаете. Даже если я стану оскорблять вас, вы все равно будете меня слушать. Потому что это ваша работа и вы хотите что-то спросить. То же самое и бизнес. Если вы хотите его продвигать, надо — вы построите и ледовый дворец… Я абсолютно добровольно покупал в роддом аппарат для переливания крови, когда в 1990-е умирали наши новорожденные. И в любой стране так. Мои приятели — и немцы, и голландцы — тоже в чем-то участвуют».
«Построил для себя, ну и что?»
Павел Топузидис пригашает участников дискуссии на перекур. Предупреждаю, что не курю.
«Зря. Вы же в таком случае нам не приносите прибыль!», — шутит бизнесмен.
Стоять с сигаретой на крыльце Топузидис не желает, поэтому уводить компанию за угол школы.
Когда возвращаемся, у входа в школу видим грузовик «Гиппо», в который загружают не проданный на избирательном участке товар. Почему не «Корона», а сеть-конкурент?
«Кто-то принял решение торговать водкой. А я сказал, что не могу привезти сюда «Корону» и на улице разливать алкоголь. В глупых вещах я не участвую. Я готов отстаивать свою позицию на любом уровне, даже перед президентом. Например, последнее совещание, когда нам запретили торговать пивом и водкой до 22.00, — приводит пример П. Топузидис. — Я встал и сказал: Александр Григорьевич, это неправильно. И он сразу же со мной согласился, и решение было отменено. Или о сертификатах. Я говорил: людей надо приучать, потребитель, покупая куртку, должен быть уверен в качестве термообработки. И там отстоял, и там отстоял. А как иначе?»
«У меня нет бизнеса, который я получил от государства. Ни одного квадратного метра, построенного государством, я не купил и не получил решением президента», — неоднократно во время разговора подчеркивал он.
«Конечно, невозможно. А зачем?»
В прошлом году «Наша Нива» писала о резиденции Топузидиса на озере Мядель. «Табак-Инвест» построил там оздоровительный комплекс, но отдохнуть туристу там невозможно.
— Конечно, невозможно. А зачем? — искренне не понимает он.
— Так для каких же это туристов? — уточняю я.
— Это для себя я построил. А что в этом плохого?
— Это же неравные условия. Вы взяли для себя землю, а другие не могут.
— Я ведь тоже не обычный гражданин. Если бы вы оказали помощи миллионов на 30—40… Вы несколько путаете понятия. Если вы станете великим журналистом, вам тоже, может, дадут землю, и вы построите себе домик.
От потенциального подарка я отказываюсь, а Топузидис объясняет, что такая же практика есть и в других странах.
У Топузидиса есть коттедж в Дроздах, но к выделению элитной земли чиновникам миллионер относится с негативом. Мол, он на свой дом заработал, а они?
«Нужно, чтобы появился выбор»
Соответствуют ли действительности данные по явке на выборах?
П.Топузидис уверяет, что люди идут на его участок. Расхождений в официальных цифрах и данных наблюдателя от «Говори правду» на самом деле не было. Итоговая явка составила 75% (29% проголосовавших досрочно — это средняя цифра по Минску). П.Топузидис спрашивает, почему я не пошел на выборы.
«Нет кандидата, за которого мне не было бы стыдно», — отвечаю.
«Именно вам? То есть надо кандидата именно под вас подобрать? Так же тоже нельзя. Если вам не за кого голосовать, надо было прийти и проголосовать «против всех», — советует П.Топузидис.
Сам он проголосовал досрочно. Говорит, что ценит стабильность.
Разговариваем о политической альтернативе. «Нужно, чтобы появился лидер, который бы понравился всем, и люди пойдут за этим лидером. В 1994 году я был на выборах помощником председателя комиссии и видел, как люди голосовали не «за», а «против» власти», — рассуждает миллионер.
Напоминаю историю Виктора Гончара, которого в середине 1990-х многие считали лидером. И где он сейчас, похоронен в лесу?
«Это все сказки», — перебивает Александр Скубаков. «Это не то место, где такие вещи говорят», — напоминает П.Топузидис.
Греческий миллионер и белорусский язык
К миллионеру потоком идут ходоки, он не скрывает, что большинство из них просят что-то для себя. Когда до окончания голосования остается полчаса, П.Топузидис наконец садится на свое место во главе стола. Избирателей немного, поэтому завязывается еще одна дискуссия.
П.Топузидис спрашивает, какой новый закон, надо бы, чтобы приняло государство. Я предлагаю, что о поддержке белорусского языка. Дикая статистика: в университетах страны на белорусском же языке обучается всего 300 человек, фактически это только филологические группы плюс немногочисленные группы истфака.
П.Топузидис не может поверить в эти цифры: «Вы хотите сказать, что на журналистике в БГУ белорусского нет отделения?». Нет.
Бизнесмен предлагает позвонить кому-нибудь из ректоров университетов и проверить.
Дискуссия о состоянии белорусского языка длится долго. В одном углу воображаемого ринга оказываются бывший чиновник Александр Скубаков и женщина-наблюдатель, которая, кажется, работает учителем в этой школе. В другом нахожусь я, но с течением времени меня начинает все более активно поддерживать П.Топузидис.
«Что вам мешает? — вступает в дискуссию наблюдательница. — Закончите филфак и работайте журналистом», — «советует» она.
«А если я иду в медики, мне тоже закончить филфак? — возмущаюсь я. — Вы понимаете, что даже у человека, приехавшего из другой страны, трезвое восприятие ситуации, а у вас нет?»
«Каждый человек, который чувствует себя белорусом, должен изучать свой язык. Говорить на нем, писать на нем», — говорит П.Топузидис.
Он приводит пример Литвы, где все делопроизводство ведется на литовском, хотя бизнес частично возвращается к русскому языку.
«Если бы государство поставило условием владение белорусским языком, я бы побежал учить впереди всех белорусов», — афористично обещает бизнесмен.
Сам он, ощущая себя греком, чаще всего пользуется русским языком, но может поддержать разговор с представителями многих наций: «Я прекрасно говорю на старогреческом языке, хуже — на новогреческом. Знаю азербайджанский, турецкий, могу по-английски, по-грузински и немножко по-армянски».
П.Топузидис полагает, что насильственно насаждать белорусский язык не надо, а поощрять — почему бы и нет?
«Я бы, например, принял бы массу всяческих законов. Хотите, чтобы по-белорусски говорить научились? Значит, оканчиваете белорусскую школу и поступаете вне конкурса в университет. Можно сделать преференции, чтобы из двух кандидатов в исполком брать того, кто разговаривает по-белорусски. Если вы чиновник, ни хрена не делаете и руководите всеми, то будьте добры, сдайте экзамен», — предлагает грек.
«Шура, вот ты говоришь по-белорусски?»
— Шура, вот ты говоришь по-белорусски? — спрашивает П.Топузидис у Скубакова.
— Не-е, — отвечает отставной чиновник.
— Почему?
— Потому что не хочу… Не научился. С какой стати меня кто-то должен заставить? У нас есть все, чтобы пропагандировать белорусский язык — и культура, и театры…
— Он же не об этом говорит! — ссылается на меня П.Топузидис. — А о том, что государство обязано заставлять вас как граждан любить белорусский язык!
— И кто меня заставит?
— Я тебя заставлю. Издам приказ и заставлю.
П.Топузидис смахнул у подчиненного с галстука какую-то соринку и продолжил «допрос».
— Вот твоя внучка говорит по-белорусски?
— Ей больше нравится учиться на русском языке.
— Ты меня не обманывай. Это ребенок. Его на каком языке научишь, на таком и будет.
Он все знает
П.Топузидис упоминает Оршанскую битву, говорит про Кастуся Калиновского. «Кто вашей нации больше всего портил нервы и больше всего убил мужиков — это русские, — напоминает он. — Ни разу с поляками вы не воевали, ни разу с литовцами. С украинцами — только с Хмельницким, который хотел насадить здесь русских».
«Надо писать историю с национальных позиций», — подытоживает П.Топузидис.
В конце беседы он рассказывает о своей мечте — создать сеть ресторанов белорусской кухни.
П.Топузидис признает, что заниматься пиццей проще, однако видит перспективу в драниках и мачанке.
«Через два года я стану миллиардером», — прогнозирует он. «А других у нас нет миллиардеров?» — спрашиваю Топузидиса. «Пока что нет», — утверждает бизнесмен.
П. Топузидис уверяет, что не боится за свой бизнес, поскольку платит все налоги и не принимает ничего от государства: «Я бы мог уйти в офшоры, и каждый день пару миллионов откладывать. Но не делаю этого».
Здесь все мои люди
… А что с подсчетом голосов? После окончания голосования председатель комиссии Павел Топузидис подошел к наблюдателям и попросил оставаться на своих местах — за десяток метров от стола, где шел подсчет бюллетеней. Те не спорили. Все, что видели наблюдатели — спины членов комиссии. Впрочем, многие из «провластных» наблюдателей успели написать отчет об отсутствии претензий еще до окончания голосования.
Через час после начала подсчета голосов заместитель Топузидиса озвучила результаты. Согласно им, за Лукашенко проголосовали 65% избирателей, за Короткевич 5,5%, за Гайдукевича и Улаховича — по 4%. Против всех — 20%.
П.Топузидис искренне удивился такому высокому уровню протестного голосования, но перепроверять ничего не стал.
«Там все мои люди, — объяснил он, указывая на комиссию. — Я здесь, потому что бьюсь за свой бизнес».
За все время подсчета голосов П.Топузидис не взял в руки ни одного бюллетеня.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
