Как Беларусь ищет сближения с Евросоюзом

На фоне нестабильной политической и экономической ситуации в России белорусский президент Александр Лукашенко ищет пути сближения с Западом — и небезуспешно. С Лукашенко сняты санкции, он впервые за несколько лет побывал с визитом в Европе — встретился с папой римским в Ватикане. В самой Беларуси освобождены политзаключенные и больше не сажают за участие в оппозиционных митингах, но Евросоюз пока ведет по отношению к Беларуси очень сдержанную политику. В рамках совместного проекта «Медузы» и Центра Карнеги о современной белорусской политике рассуждает политический обозреватель портала TUT.BY Артем Шрайбман.

Недавний визит к папе римскому оставил белорусского президента таким довольным, каким его давно не видели. Александр Лукашенко проговорил с понтификом 40 минут, заявил об идеологической близости с ним и пригласил папу Франциска в Минск. Тот, в свою очередь, назвал белорусскую столицу «местом мира», чем польстил Лукашенко, который уже два года, как взял на себя амплуа миротворца в российско-украинском конфликте.

Цели встречи у каждого из лидеров были свои. Папа Франциск, вслед за своим предшественником Бенедиктом XVI, принял Лукашенко, потому что Беларусь — особая для Святого престола страна. Это каноническая территория Русской православной церкви, на которой проживают почти полтора миллиона католиков (15% населения Беларуси). Для папы важно, чтобы эти люди не сталкивались с дискриминацией, поэтому сохранение постоянных контактов с Минском в Ватикане рассматривают как гуманитарную миссию. Лукашенко раз за разом всем гонцам от римского папы и теперь ему самому гарантирует, что в Беларуси не ущемляют ничьих религиозных прав. Что в общем-то недалеко от истины.

Но для белорусского президента визит в Ватикан и Рим (была еще встреча с президентом Италии) оказался более многозадачным. Это первая поездка Лукашенко в Евросоюз после снятия санкций. Как и в предыдущую фазу потепления отношений, в 2009 году, первым из европейских столиц свои двери для Лукашенко открыл Рим.

Это не случайность. Российскому читателю наверняка известна особая позиция Италии в отношении санкций против Москвы. То же самое всегда касалось и Минска. Меняющиеся итальянские правительства были едины если не в лоббизме, то в поддержке идеи максимально скорой отмены санкций против восточных соседей Евросоюза. Почти наверняка от белорусского президента в Риме услышали много слов благодарности.

Но апофеозом визита, безусловно, стала аудиенция с папой римским. Для белорусского президента политический смысл встречи с бесспорным моральным авторитетом, папой Франциском, — показать всем остальным европейским лидерам, что с Лукашенко незазорно общаться. Ватикан, как и семь лет назад, используется как мост в клуб рукопожатных лидеров.

Президент Беларуси Александр Лукашенко и президент Италии Серджио Маттарелла, 20 мая 2016 года
Фото: пресс-служба президента Республики Беларусь

Подготовка к дружбе

Выходу Александра Лукашенко в свет предшествовала артподготовка в виде целого ряда внутри- и внешнеполитических шагов официального Минска. На слуху больше второй, геополитический флирт белорусского лидера: невнятная позиция по Крыму, поддержание хороших отношений с Киевом, предоставление площадки под переговоры. В столицу Беларуси чуть ли не ежемесячно приезжают новые американские и европейские дипломаты. Глава МИД принимает у себя функционеров из западных политических фондов, которых в России (а до недавнего времени в самой Беларуси) иначе как кукловодами «цветных революций» не называли.

Но кое-что делается и внутри страны. В августе прошлого года Лукашенко выпустил всех политзаключенных и наложил неформальный мораторий на разгоны акций протеста. Уже почти год белорусская милиция не задерживает, а суды не сажают на сутки участников несанкционированных пикетов и демонстраций. Их в конвейерном порядке штрафуют постфактум, но это выглядит более цивилизованно для западного глаза, чем заталкивание десятков людей в автозаки.

Минск возобновил диалог с ЕС по таким щепетильным вопросам, как права человека и смертная казнь. Лукашенко дал добро на учет пусть и небольшой, но части рекомендаций ОБСЕ по избирательному процессу во время запланированной на осень парламентской кампании. ЦИК уже напечатал методички, в которых членам участковых избиркомов запрещается, как раньше, спинами заслонять от наблюдателей подсчет голосов. После выборов обещают подправить и избирательный кодекс.

Все это, разумеется, нисколько не меняет сути белорусской авторитарной системы. Лидеры персоналистских режимов, уверенные в своей почти мессианской избранности, не склонны запускать политическую трансформацию, пока хватает ресурса управлять страной. Вопрос в том, зачем Лукашенко сейчас понадобилось предпринимать столько усилий, чтобы расположить к себе Запад.

Причины две. Во-первых, Россия после своих крымской, донбасской и сирийской кампаний все меньше воспринимается соседями как предсказуемый союзник. Во-вторых, падение российского рынка сбыта и цен на нефть, переработка которой — основная статья белорусского экспорта, уронили экономику Беларуси еще сильнее, чем России.

Именно экономический аспект отличает нынешний заход белорусского президента на дружбу с Западом от того, что произошло в 2008 году. Тогда Лукашенко тоже отпугнула российско-грузинская война, он тоже выпустил политзаключенных, сделал пару визитов в Евросоюз, разругался с Россией вплоть до «Крестных батек» по НТВ, но на выборах в декабре 2010 года разогнал демонстрантов, попал под новые санкции ЕС, и все вернулось на круги своя.

Сейчас намерения и амбиции в Минске серьезнее. Появилось осознание, что кризис пришел надолго, а на одной дружбе с все менее надежной — политически и финансово — Москвой долго не протянешь. Но проблема Лукашенко в том, что за эти годы изменилось настроение и в западных столицах.

Встреча белорусской делегации с европейским комиссаром по вопросам расширения и политики добрососедства Йоханнесом Ханом, 24 мая 2016 года
Фото: пресс-служба МИД Республики Беларусь

Обжегшись на Украине

Тогда, восемь лет назад, во время первого размораживания, Евросоюз запустил программу Восточное партнерство. Брюссель предлагал шести постсоветским странам (Армении, Азербайджану, Украине, Молдове, Грузии и Беларуси) сближение без гарантий вступления. Власти этих стран, по задумке, должны были стать надежными друзьями Евросоюза и демократизировать самих себя, зачарованные перспективой безвизового режима и зоны свободной торговли с единой Европой. Между ЕС и Россией должен был появиться лояльный Брюсселю пояс стабильности и процветания.

Программа де-факто провалилась почти по всем заявленным целям. Регион Восточного партнерства с его Крымом, Донбассом, Абхазией, Карабахом, коррупционным параличом Кишинева и в значительной степени — Киева стал сплошной головной болью для Евросоюза.

Когда мне довелось быть в Брюсселе накануне отмены санкций против Беларуси (февраль этого года), в воздухе витало совсем другое настроение, чем во времена той благой наивности. Один евробюрократ в частной беседе сформулировал это так: «У нас есть Brexit, Grexit, наплыв мигрантов, хаос на Украине, и мы не хотим, чтобы Беларусь стала еще одной проблемой». Другая брюссельская чиновница сказала прозрачнее: «Мы не можем двигать вашу страну к демократии быстрее, чем этого хочет белорусский народ».

От Минска больше не хотят крепкой дружбы и принятия европейских стандартов, от него хотят спокойствия и стабильности. Такие ожидания несовместимы с попытками серьезного сближения, которые могут разозлить Москву. Обжегшись на Украине, в Европе дуют на Беларусь.

Отсюда и абсолютно разный набор заявленных пряников для Беларуси шесть-семь лет назад и сейчас. В 2010 году, накануне президентских выборов, в Минск приехали тогдашние главы МИД Польши и Германии Радослав Сикорски и Гидо Вестервелле. Они привезли с собой весьма топорное предложение, которое не постеснялись озвучить: если Лукашенко проводит честные выборы, он получает 3 миллиарда евро.

Сейчас Минску предлагают увеличить объемы технической помощи на проекты вроде альтернативной энергетики, образовательных обменов и модернизации пограничных пунктов пропуска. Суммарно — в пределах нескольких десятков, максимум пары сотен миллионов евро.

Европейский инвестиционный банк обещает прийти в Беларусь, а Европейский банк реконструкции и развития — начать кредитование госпредприятий. Обе структуры оперируют суммами максимум в сотни миллионов евро и выделяют их точечно, под прибыльные среднесрочные проекты. Остальные обещанные бонусы от потепления с ЕС и вовсе слабо осязаемы — например, проведенный недавно белорусско-европейский инвестфорум в Вене.

Для оказания более серьезной финансовой поддержки Минску в Евросоюзе нет ни политической воли, ни свободных ресурсов. А предложения, которые сейчас на столе, не могут удовлетворить белорусскую потребность в быстрых и больших деньгах.




Неизбежная несовместимость

Что же касается политического сближения, то оно серьезно затруднено. Во-первых, Беларусь входит в Евразийский экономический союз. Для нее формально, а учитывая чувствительность России — и по факту, закрыт путь к ассоциации с ЕС.

Пока Грузия и Украина получают безвизовый режим, Минск и Брюссель говорят лишь об удешевлении виз с 60 евро до 35. Процесс этот длится уже два с половиной года и идет очень вяло.

Даже рамочный договор о партнерстве и сотрудничестве, который у Евросоюза есть со всеми остальными странами ЕАЭС, с Минском не подписан. Когда МИД Беларуси заикнулся, что неплохо было бы такой документ обговорить, ему из Брюсселя тут же сказали: не время, будем развивать отношения постепенно.

Дело в том, что соображения realpolitik хоть и стали популярнее в Европе, не вытеснили ценностный подход. Беларусь, как ни крути, авторитарная страна, с несменяемым президентом и отсутствием разделения властей. Даже более демократичная Турция, помогающая Евросоюзу решить острейший миграционный кризис и просящая за это всего-то безвизовый режим, наталкивается на неготовность Брюсселя полностью переступить через свои принципы и закрыть глаза на права человека. Минск пока не приблизился к такой степени нужности Западу, чтобы в отношении него применялись сугубо прагматические стандарты.

Вероятнее всего, в скором будущем стороны натолкнутся на несовпадение своих притязаний и потепление застопорится. Лукашенко в своем недавнем послании народу и парламенту уже с ноткой недовольства назвал сегодняшний этап в отношениях с Западом «говорильней».

Поэтому встреча с папой римским для белорусского президента может быть эффектным пиар-ходом — как для внешнего, так и внутреннего потребления. За ней могут последовать другие встречи с европейскими лидерами. Но дрейфа Беларуси на Запад, которым любят пугать своих читателей особо патриотические российские СМИ, не случится. По крайней мере сейчас Минск там никто всерьез не ждет.