«Правила всегда “пишутся кровью”». Шрайбман о редакционной политике TUT.BY

UDF.BY
23 марта 2019, 17:53
Артем Шрайбман, политический обозреватель TUT.BY. Фото: Вадим Замировский, TUT.BY
«Пресс-клуб» задумал провести мониторинг медиа Беларуси. Для оценки и анализа работы авторы исследования разработали систему стандартов: за основу взяли стандарты британской национальной телерадиовещательной службы «Би-би-си», а также наработки украинских коллег.

Как саморегулируются белорусские СМИ? С какими самоограничениями сталкиваются редакции? В чем отличие медиареалий Беларуси и Великобритании? Об этом UDF.BY расспросил политобозревателя ведущего новостного портала страны TUT.BY и недавнего стажера Русской службы «Би-би-си» Артема Шрайбмана.


Справка. Артем Шрайбман — политический обозреватель TUT.BY, колумнист и редактор раздела «Деньги и власть». В 2014 году закончил БГУ по специальности «Международное право». В 2018-м получил степень магистра по специальности «Политика и коммуникация» в Лондонской школе экономики (LSE). Два года работал с информационной кампанией БелаПАН (год — внештатником, год — штатным корреспондентом) и с англоязычным порталом о Беларуси BelarusDigest.com. Стажировался в немецком Бундестаге, деловом еженедельнике «Белорусы и рынок» и русской службе «Би-би-си». С октября 2014 года работает в TUT.BY.


— Есть ли у редакции TUT.BY какие-либо внутренние писаные или неписаные правила?

— Есть много разных правил. Например, касательно этики есть целый свод, по-моему, он называется «Догмы», который выдается всем новым сотрудникам и есть у всех старых, в том числе у меня. Там много страниц, разбираются все базовые конфликтные ситуации, и он регулярно обновляется, когда возникают новые вопросы, которые подбрасывает время.

— Можно пример такого конфликта, который повлиял на обновление правил?

— Например, когда мы поняли, что поведение SMM-щиков в соцсетях может быть самостоятельным поводом для скандалов и претензий к порталу (потому что это тоже лицо портала), в правила добавили нормы поведения в соцсетях. Как самих журналистов, так и и тех, кто ведет страницы портала.

— Какие есть ограничения для журналистов TUT.BY в соцсетях? Например, журналистам некоторых западных изданий, вроде Associated Press, нельзя лайкать страницы политиков, где-то нельзя участвовать в политических дискуссиях…

— У нас все не так строго. О правилах поведения в соцсетях стали задумываться после случая с Владимиром Чуденцовым, которого уволили за повторяющуюся манеру общения в соцсетях, которая не нравилась руководству редакции.

Правила прописаны в довольно общих формулировках. Исходят они из осознания работником, что он не существует в отрыве от бренда своей компании: все, что говорит человек из редакции в соцсетях, может быть, может быть отнесено к самой редакции («смотрите, что пишет журналист TUT.BY!»). Например, нельзя грубить, нельзя выносить на публичное обсуждение внутриредакционных споров (хотя такое было: когда главред Марина Золотова спорила о редакционной политике публично с основателем портала Юрием Зиссером). Эти правила строгие, но не влекут за собой экзекуции. Это этическая догма, а не условие трудоустройства. И однократное нарушение, я думаю, обойдется без серьезных санкций.

Никто не запрещает участвовать в дискуссиях в соцсетях и высказывать свое мнение, нет такого, как в AP, Reuters или BBC. Но занимать радикальные позиции или открыто высказывать взгляды, которые, условно говоря, мы бы не могли поместить себе на портал из-за того, что они нарушают базовые этические нормы (расизм, разжигание социальной вражды, буллинг и пр.), — такие вещи недопустимы в соцсетях.

— Что касается разнообразия точек зрения на портале: у вас бы мог работать, скажем, коммунист?

— Не знаю. В редакции работает более шести десятков человек, в компании — больше трехсот… Я уверен, что среди них есть люди абсолютно разных взглядов. В редакции, например, знаю людей разных политических взглядов на самые острые проблемы внешней повестки: Россия-Украина, Россия-Запад, белорусский-русский язык, толерантность к ЛГБТ или «традиционные» ценности… Насчет наличия коммунистов не уверен. Но у нас точно нет гомогенности. А еще разность взглядов никогда не становилась причиной для внешних этических проблем: не припомню, чтобы это когда-либо било по репутации. Человек может высказывать мнение в соцсетях, если укладывается в общечеловеческие этические и юридические нормы.

— Какие могут применяться санкции к людям, все же нарушающим внутренние правила? Не только касаясь соцсетей.

— Помню кейс Чуденцова (закончился увольнением) и еще несколько случаев, о которых не уверен, что могу говорить, потому что это внутренние дела редакции. О случае с Прокопеней я узнал из соцсетей, так как был в отъезде (о санкциях не знаю).

Санкциями может быть личный разговор а-ля выговор, предупреждение, депремирование и крайняя мера — увольнение. Но это гипотетически: лично я не помню применения таких мер, за исключением кейса Чуденцова, который стал прецедентным и задал вектор развития наших внутренних норм. Правила всегда «пишутся кровью». Мы во многом идем наощупь. Новые технологии и новые правила общения, прихдящие с новыми технологиями, не всегда дают понять, где могут быть мины замедленного действия.

— В какой мере вы сталкиваетесь с ограничениями в вашей работе?

— Ограничения ведь бывают разные. Например, стилистические — если редактор считает, что слово стилистически неуместно в тексте. Это касательно формы.

Если говорить о цензуре, то не сталкиваюсь. Я не просто прекрасно представляю себе внутреннюю редакционную политику TUT.BY, но и мои внутренние убеждения соответствуют практически на 100% редакционной линии, которую проводит TUT.BY. А поскольку в рубрике «Политика» я долгое время был один (сейчас в отделе «Деньги и власть» работает четыре человека), мои взгляды какое-то время и были каркасом политической линии редакции. Я не просто вписываюсь в редакционную политику, но и помогаю ее формулировать.

В понимании «о прекрасном» мы совпадаем с Мариной Золотовой. По процессу над ней, думаю, стало понятно, что она не склонна прогибаться под власти. Что полезно и для меня как свободолюбивого автора.

Поэтому ограничений практически не чувствую. И могу сам иногда посоветоваться с редактором, понимая, что всегда важен другой взгляд на любой текст: с точки зрения и стилистики, и понятности.

— Кто вас редактирует?

— Марина Золотова и Ольга Лойко (главред политико-экономического отдела «Деньги и власть»). Редакторы взаимозаменимы. Но с самыми серьезными текстами, которые могут подходить к этической или политической грани, обычно работает все же Марина как главный редактор TUT.BY.

— Есть ли у TUT.BY какие-то руководства по использованию лексики? Например, в отношении российско-украинского конфликта?

— Да, такое руководство писал я. Когда начался конфликт в Украине, в 2014 году, я как раз осенью пришел работать на TUT.BY, и мы сразу же поняли, что есть необходимость более-менее единых подходов к лексике. Скорее это было не про использование одинаковой лексики, а про избегание определенной, когда берем информацию из других источников.

К примеру, не используем от своего имени «боевики», «террористы» и «ополченцы» в отношении сепаратистов — так как эти окрашенные слова означают, что мы принимаем ту или иную сторону в конфликте. Вместо этого мы применяем нейтральные слова «сепаратисты», «бойцы самопровозглашенных ДНР и ЛНР» или «вооруженные формирования».

То же самое по Крыму. Не пишем от своего имени «захват» и «оккупация», стараемся не употреблять термин «аннексия», потому что в отличие от английского «annexation», где это нейтральное «присоединение», в русском языке слово имеет негативные коннотации. Если это не цитата, выбираем более сбалансированные варианты, типа «решение России о включении Крыма в свой состав». И мы всегда снабжаем текст ссылками, что это решение не признал почти никто в мире.

Когда шли боевые действия, стоял вопрос, кто «освобождает» территорию и кто «захватывает». Мы ушли от обоих терминов и писали «занимают города».

Названия «ДНР» и «ЛНР» мы стараемся уточнять словом «самопровозглашенные», чтобы подчеркнуть, что мы не занимаем позицию признания этих образований. Просто ДНР без кавычек — это легитимизация самоназвания. Если «ДНР» в кавычках — это непризнание.

Позже я писал памятки для соблюдения белорусского законодательства. К примеру, когда была статья в УК действие от имени незарегистрированной организации, был запрет распространять информацию от имени незарегистрированной организации. Также мы стараемся писать не «сообщил правозащитный центр “Вясна”», а сообщил сайт spring96.org. Мы это позаимствовали у БелаПАНа, я это оттуда принес.

В случае с «Маладым Фронтам» или БХД мы подчеркиваем, что эти структуры или не имеют регистрации, или действуют в форме оргкомитета. Это не настолько важные вещи, но мы продолжаем так писать, потому что государство может прикопаться. Это уже не столько этика, сколько попытка соблюсти правовую норму, чтобы не вызвать на себя на пустом месте огонь.

— Интересно, что одно из правил пришло с вами из БелаПАНа. Есть ли еще какие-то примеры, когда TUT.BY заимствовал для себя разработки коллег?

—- В целом наши редакционные «Догмы» родились как во многом переработанная версия других кодексов изданий, вроде «Ведомостей», Lenta.ru, «Би-би-си». Но в каком виде и насколько — не знаю, потому что это писалось до меня.

— Есть ли лексические гайды по другим темам, помимо политики? Например, по уязвимым социальным группам?

— Не уверен, что есть другие специальные писаные лексические руководства. Тема Украины была горячей… Но в наших общих «Догмах» есть ключевые нормы, например, насчет того, каких слов надо избегать. Точно не помню.

Но, например, в отношении уязвимых групп стараемся не писать слово «гомосексуалист», которое уже признано многими профильными организациями неуместным, вместо этого пишем «гомосексуал», «гей» или «представитель ЛГБТ».

В то же время не употребляем феминитивы, если не считаем их натурально звучащими. Слов «авторка» и «редакторка» у нас нет. Это скорее неписаное правило.

— Есть какие-то еще правила в отношении уязвимых групп?

— В заголовке мы не подчеркиваем этничность, если она не имеет отношения к новости. Если это гражданство, тут правило мягче. То есть «граждане страны N задержаны на границе» — так можно, но «N-цы ограбили кого-то» — это очень не приветствуется и всегда вызывает дискуссию.

Однако когда некорректное слово содержится в цитате публичной персоны, мы не выкорчевываем из высказывания неугодное слово, потому что считаем его нетолерантным, и не делаем приписки о его некорректности, чтобы не попасть в чей-то рейтинг гомофобов. Например, когда Шуневич говорит о геях. Или когда региональное УВД сообщает о национальности преступников. Но нет и ограничений на подобные правки: каждый журналист поступает, как ему велит совесть.

Сопроводительный же комментарий от редакции приводится тогда, когда мы считаем, что деятельность, о которой мы пишем, является незаконной. Например, когда пишем о наемничестве и участии белорусских граждан в конфликте в Украине. Власти считают любое упоминание этого явления пропагандой наемничества, и нам даже однажды прилетело предупреждение за репортаж о белорусских участниках конфликта. Поэтому в таких случаях мы вешаем плашку о незаконности или ссылаемся на статью закона.

Но в этическом плане, в осуждении чьих-то гомофобных или сексистских цитат, мы идем другим путем: берем комментарий у второй стороны, людей, которые считают иначе.

Если есть явная пропаганда вражды, прямые призывы к насилию — мы просто не поставим такое на сайт, кто бы это ни сказал.

Но если высказывание касается темы, по которой в белорусском обществе нет явного консенсуса, например, когда глава МВД говорит, что гомосексуальность находится за рамками белорусской культуры и традиций, то по факту с ним согласно большинство белорусов. Править цитату или делать приписку о несогласии в таком случае мы считаем неправильным. Мы работаем для аудитории и не всегда можем работать для продвижения высокогуманных идеалов, которые сами разделяем. Чаще всего они не противоречат друг другу, но когда входят в коллизию, мы не берем на себя функцию проповедников морали. Мы покажем другую точку зрения комментарием другой стороны.

— В чем тут мотивация: стремление остаться интересными аудиории или придерживаться нейтральности?

— Это вопрос нейтральности. Некоторые вопросы, которые кажутся общественным активистам лежащими за гранью добра и зла, таковыми не кажутся обществу. А мы работаем для общества.

Например, в отношении к инвалидности консенсус есть, и мы просто не поставим явно разжигающее вражду к людям с инвалидностью высказывание.

Но, например, хорошо ли быть геем? Свыше 70% белорусов осуждают гомосексуальность. Большинство работников нашей редакции толерантны к ЛГБТ. Но если консенсуса в обществе нет, мы не можем навязывать большинству нашу прогрессивную позицию. Поэтому мы покажем, что вторая позиция есть скорее комментарием.

То же самое касается, например, вопросов гендерного равенства и феминизма, по которым консенсуса тоже нет. Если Ермошина говорит, что место женщины на кухне варить борщ, мы не будем делать приписку, что не согласны. Мы дадим комментарий феминисток.

— Руководствуетесь ли вы какими-либо внередакционными кодексами? Например, кодексом этики Белорусской ассоциации журналистов?

— Нет, на уровне редакции доверяем своему. Но среди работников много членов БАЖ, и на индивидуальном уровне, конечно, они могут обращаться и к кодексу БАЖ. Однако наши «Догмы» более глубокие и практичные, в то время как в кодексе БАЖ более общие рекомендации. С другой стороны, по большей части нормы совпадают.

— Как редакция относится к вашему блогу в «Телеграме» и написанию статей для Московского Центра Карнеги?

— В первую очередь я должен выполнять редакционные задания TUT.BY. Если остается время, например, по выходным, я могу писать для других платформ.

Канал я завел в Англии, когда у меня появилось время: уже закончилась учеба и еще не началась стажировка. Там я публикую короткие тексты, которые не укладывается в размер статьи, а также инсайды и полуинсайды, которые ред стандарты не позволяют выкладывать на TUT.BY (требуется проверка нескольких инсточников и прочее). В «Телеграме» я могу основываться на одном источнике.

— Что входило в ваши обязанности на «Би-би-си» как стажера?

— Помощь выпускающим редакторам в новостной службе, чаще перевод. Несколько раз я писал свои тексты, несколько раз редактировал чужие, переделывал, например, видеоформат под формат сайта… Стажерская работа, когда делаешь все, что нужно людям, с которыми работаешь.

— «Би-би-си» руководствуется большим и детализированным сводом правил — Guidelines. Расскажите о них.

— В напечатанном виде это толстая книга на 200 страниц. Там есть правила на абсолютно все случаи журналистской жизни: от поведения в соцсетях (в деталях вроде может ли спорткор лайкать политика или может только политический корреспондент) до обращения с фотографиями детей. Конечно, прописан принцип «не навреди» в отношении социально уязвимых групп, отдельно прописаны правила в отношении несовершеннолетних.

— Приходилось ли вам прибегать к гайдлайнам? С какими внутриредакционными ограничениями вы сталкивались в своей работе?

— Как стажеру нет, моя работа была довольно определенной. Редко я сталкивался с вопросами этики. Один раз сталкивался с нюансом российского законодательства (Русская служба «Би-би-си» ориентирована прежде всего на российскую аудиторию), когда мой текст оставили проверять юристам и он вышел позже на несколько часов.

Но я видел, что этические вопросы на «Би-би-си» обсуждаются, как и у нас. Не то чтобы кто-то достает книжку и сверяется с каким-то псалмом-статьей.

— Если сравнивать внутренние правила TUT.BY и «Би-би-си», в чем они отличаются?

— Во-первых, на «Би-би-си» правила более всеобъемлющие и детальные. У нас скорее неписанные.

Во-вторых, мы работаем в разных обществах. С разными общественными консенсусами, о чем я уже говорил. Например, у них фраза Шуневича про гомосексуальность считалась бы языком вражды, потому что их общество на другой стадии развития, и для их общества это считается языком вражды. А для нашего общества — не является.

У нас больше политических ограничений. Например, сатира, допустимая на «Би-би-си», у нас посчитается недопустимой. Вроде шуток в адрес первого лица.

В западном обществе другая планка вежливости по отношению к политикам в СМИ. Там допустими очень резкие, чуть ли не оскорбительные высказывания в адрес конкретных лиц в государстве. Я спокойно представляю себе, как один политик другого называет дураком — и это считается допустимой рамкой свободы слова. У нас, в Беларуси, — нет. Потому что нет понимания, что к публичным политикам и обычным людям должна быть разная планка допустимой лексики в СМИ. И политика в демократии можно назвать идиотом, а простого человека — нет, это будет оскорблением. Это культурный аспект.

— То есть проблема не в санкциях, которые могут последовать за оскорбление политиков в Беларуси?

— Нет, наши журналисты сами не хотят этого делать, потому что они тоже являются продуктами нашего общества. Поэтому даже оскорбление в чужих цитатах они могут исправлять.

Есть сугубо профессиональные детали. Например, если в тексте было исправление, то на Западе указывают время исправления и когда было исправлено. Мы на TUT.BY — просто поправим.

— Вернемся к позиции редакции по отношению к общепринятому дискурсу. Одинаков ли механизм формирования отношения к общественному консенсусу на TUT.BY и на «Би-би-си»?

— Отмечу: я не думаю, что это решение принимается сознательно. Просто редакции общенациональных СМИ в каком-то смысле всегда чуть-чуть опережают обывателя, и они ближе скорее к прогрессивной части общества. Но не отождествляются с самой радикально-прогрессивной его частью.

В Беларуси общественный уровень понимания, например, что такое ЛГБТ, на гораздо более ранней стадии в сравнении с Великобританией. Поэтому и «Би-би-си» в этом плане прогрессивнее TUT.BY. Но и в Великобритании есть радикальные активисты, которые считают мейнстримное СМИ вроде «Би-би-си» отстающим от эталона морали.

Позволить себе быть «на острие атаки» может только активистское СМИ или городское медиа, ориентированное на городскую тусовку (например, как CityDog.by с их экспериментом с феминитивами — прим. UDF.BY).

На самом деле это вопрос не столько этики, сколько практики. Если завтра TUT.BY начнет ультрапрогрессивную повестку и запустит такую же редакционную политику, как MakeOut, то через несколько месяцев аудитория отвалится, и постененно TUT.BY станет работать только на ту новую аудиорию, которую новый редакционный консенсус устраивает. И TUT.BY перестанет быть общенациональным СМИ.

При этом я уважаю миссии активистских медиа. Но они, подчеркну, работают со своей, нишевой, аудиторией.

Поэтому самая разумная позиция, которой держатся именно общенациональные СМИ демократических стран, — быть чуть-чуть впереди общенационального консенсуса, чтобы неспеша подтягивать его в нужную сторону. Но не забегать далеко вперед.

Повторюсь, это делается неосознанно. Не так, что редакция собирается и решает: так, сегодня будем раздвигать окно Овертона и толкать общество в сторону принятия чего-либо. Просто как правило журналистами работают люди с прогрессивными взглядами, что выражается в их работе.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
•   UDFНовостиГлавные новости ❯ «Правила всегда “пишутся кровью”». Шрайбман о редакционной политике TUT.BY