«Это будет отсчетный момент в нашей истории». Алексиевич - о сносе крестов в Куропатах

Вчера власти снесли десятки крестов в Куропатах, сославшись на то, что они были установлены незаконно. Протестующих против этого активистов задержали. Представители белорусских православных и католиков, депутатского корпуса и оппозиции раскритиковали снос крестов. Мы спросили у белорусского нобелевского лауреата Светланы Алексиевич, что она думает о произошедшем, почему власть так себя повела и какие это будет иметь последствия.

— Власти хотели бы запломбировать этот период нашей истории, потому что он делает нелегитимной саму эту власть. Пусть они 90%, 99% якобы берут на выборах. Но само такое прошлое делает власть нелегитимной. Даже Великой победой не прикроешься, потому что и у нее страшное лицо, о чем мы тоже не хотели бы говорить.

Если не запломбировать, то, как это пытается делать Лукашенко, внести в некие удобные и известные правила игры. Вот есть государственный памятник, в определенный день возлагаем цветы — все под контролем. В России чуть ли не уголовная ответственность за другой взгляд на войну. Здесь пока до этого не дошли, но уже начинаем воевать с камнями, с крестами. Казалось бы, Великий пост, уж такие вещи должны остановить.

Почему не остановило? Вы же помните, как Лукашенко говорил: «Я православный атеист». У них одна религия — власть. Все остальные религии нужны только как инструмент удержания власти, это не говорит об их религиозности настоящей.

Наверняка ничего подобного не могло быть в Польше: чтобы на могилах предков вырывали кресты на Великий пост, бульдозеры, кресты лежат на поле, и трактора их тянут — такие страшные картины.

Я думаю, это будет отсчетный момент в нашей истории. Конечно, я сомневаюсь, что, как в Грузии, раз — и тысячи людей возмущенных выйдут на улицы. Но в душе это у людей останется, это запомнится в нашей истории и в нашем отношении к власти. Я даже удивляюсь, как уже опытный политик такие ошибки делает.

Я думаю, в обществе будет очаговая реакция. Какая-то часть людей, которые обычно представляют наше сопротивление с властью, они как-то выскажутся, что-то сделают. Какая-то часть людей пойдет [туда]. У остальных есть какие-то аргументы защиты: «у меня дети», «я без работы останусь».

В том-то и дело, что такая власть авторитарная делает всех соучастниками. Все как бы намертво сцепливаются и, получается, предают друг друга, предают то, что называется будущим. Эти вопросы даже не ставятся, к сожалению, в нашем обществе. Почему-то все низведено к материальному объяснению будущего: куплю то, съезжу туда, выучу детей. А система духовных, и в том числе религиозных, пониманий в наше сознание не укоренена. Власть, чувствуя эту слабость в обществе, достаточно нагло себя ведет и не считается с обществом.

За 30 лет была найдена форма совершенно уникального памятника — огромного количества этих крестов. Вот таким я и видела этот памятник. Бесконечные леса памяти. Это производило на меня очень сильное впечатление.

В страшном сне нельзя было представить себе ресторан там и президента, который говорит, что он там выпьет то ли чая, то ли рюмку водки. Это совершенно вне человеческих представлений и духовных связей.

Это еще удивительно потому, что сейчас очень трудные времена, сложные отношения с Россией. Мне казалось, что президент, наоборот, должен искать пути к единению с обществом, что он будет использовать национальную идею, молодежь сделает своим союзником. Тем более непонятны эти «крыжаломы».

Даже меня, уже привыкшую к постоянному конфликту с властью, когда ничего не ждешь хорошего, даже меня это застало врасплох. Я не думала о нашем падении — и власти, и общества — до такой степени, что общество, скорее всего, промолчит, а власть — это сделает.