Слабость Лукашенко: народная любовь прошла, осталась одна грубая сила

Новое большинство вышло на политическую арену во время избирательной кампании не для того, чтобы совершить революцию. Оно пришло поучаствовать в легальной, законной избирательной процедуре, которая проводится самой властью.

Все сейчас набросились на штаб Виктора Бабарико. Выяснилось, что никакого обещанного «плана Б» там нет. Но и в штабе Валерия Цепкало тоже ничего эффективного не предложили. А вообще, есть ли какие-то силы, которые могли бы выдвинуть победный сценарий? Есть ли он вообще в сегодняшних условиях? Все, что сейчас предлагается (бойкот и др.) — это разные варианты почетной капитуляции.

Фактически, единственное, что устроило бы политизированную публику — это призыв штаба выйти на улицу, призыв к Площади. Но следует принять во внимание, что штаб Бабарики обезглавлен. И к тому же никто не хочет садиться в тюрьму, что по-человечески понятно.

Просто штаб Бабарико стал жертвой больших амбиций своего лидера и тех, как сейчас выяснилось, утопических надежд, которые возлагало на него пробужденное общество. И в этом его драма.

Здесь проблема глубже, чем просто политическая беспомощность и боязливость штаба Бабарико. Он просто отражает настроения своих сторонников.

Дело в том, что включение в избирательную кампанию Виктора Бабарико, Валерия Цепкало, Сергея Тихановского пробудило к политической жизни широкие массы обывателей, которые раньше никогда политикой не интересовались. Однако, и это важно подчеркнуть, это новое большинство вышло на политическую арену не для того, чтобы совершить революцию. Они пришли поучаствовать в легальной, законной избирательной процедуре, которая проводится самой властью. Поэтому массы людей становились в очередь, чтобы подписаться за альтернативных кандидатов, потом они готовились прийти на избирательные участки и проголосовать. Наиболее активные пытались попасть в избирательные комиссии, стать наблюдателями. Все строго в рамках закона.

Не то чтобы они совсем не понимали, в какой стране живут. Но считали, что существуют определенные границы, рамки, которые власть не может переступить. Поэтому для них стал неожиданностью масштаб беззакония и «правового беспредела» властей. Столкнувшись с этим, они готовы протестовать, однако опять же строго в рамках закона. Вот писать жалобы, как и предлагает штаб Бабарико. Они, возможно, вышли бы на акцию протеста, но только разрешенную, под охраной милиции.

Ну, по большому счету, обыватель и не должен хорошо разбираться в политике, а уж тем более подниматься на самоотверженную борьбу за свободу. А на что надеялись, Бабарико, Цепкало? Они же люди более опытные, долго работали в существующей системе, мыслят рационально. Как они могли вляпаться в эту авантюру?

Кроме того, что в жизни всегда есть место подвигу, они могли исходить из поведения белорусской руководящей команды во время предыдущих избирательных кампаний. Дело в том, что в представлении Александра Лукашенко до сих пор существовал некий кодекс понятий насчет того, что можно разрешать политическим оппонентам во время президентской кампании. В определенной степени он базировался на тех условиях, в которых проходили выборы 1994 года, когда он победил.

Поэтому никогда раньше не было такого, чтобы не регистрировали претендента, собравшего свыше 100 тыс. подписей. Никогда так массово не браковали подписи оппонентов. Никогда их не сажали в тюрьму перед голосованием. Ведь Лукашенко считал, что это не «по понятиям».

Всем кандидатам давали возможность выступать по БТ, даже с сильной критикой, которую позволяли себе, например, Александр Козулин, Николай Статкевич и др. Ведь Лукашенко сам в 1994 году имел возможность жестко критиковать Вячеслава Кебича на государственном телевидении.

К тому же образ «народного президента», победителя, сильного политика требовал регулярного подкрепления все новыми победами над сильными оппонентами. Лукашенко победил таких политических «зубров», как Вячеслав Кебич, Зенон Позняк (1994 г.), единых кандидатов оппозиции Владимира Гончарика (2001 г.), Александра Милинкевича (2006 г.), целую гурьбу оппозиционеров в 2010 году.

Поэтому, возможно, Бабарико и Цепкало рассчитывали на прежний алгоритм поведения главы государства. Мол, если и не выиграем, то останемся в высшей лиге политики.

Возможно, так бы все и было, если бы привычному сценарию не помешал народ, который вдруг поверил, что через выборы в Беларуси можно сменить власть. И Лукашенко пришлось идти на брутальные меры, которых он никогда раньше не предпринимал. Бабарико и Цепкало стали жертвами народного подъема.

Когда в своем предыдущем блоге я написал, что, отказав в регистрации кандидатами Бабарико и Цепкало, «Лукашенко пожертвовал образом сильного политика, который не боится конкуренции, он показывает всем, что слабый», то многие возразили. Мол, какой же он слабый? Вот всех победил, посадил, выбросил из избирательной кампании и остался у власти.

Я имел в виду вот что. Любая власть базируется на двух факторах: на доверии со стороны общества и на силе государственных институтов. До сих пор и власть Лукашенко держалась на этих двух столпах. Так вот теперь один столп — доверие общества — прогнил, истлел и разваливается. Остается только одна грубая сила. Властная конфигурация, опирающаяся только на одну точку опоры, — не очень устойчива. Даже по законам механики.