Светлана Калинкина: Вся политика Лукашенко на протяжении 26 лет - это поиск врага


3 августа 2020, 11:05
Светлана Калинкина
В преддверии президентских выборов в Беларуси, которые состоятся 9 августа, главным тезисом кампании действующего президента Александра Лукашенко стала угроза суверенитету страны со стороны России. В Минске задержаны 33 российских гражданина, которых обвиняют в том, что они по приказу Кремля хотели дестабилизировать ситуацию в Белоруссии. Российским журналистам, которые собирались ехать на выборы, не выдают аккредитации. О предвыборной ситуации и мотивах антироссийской политики белорусских властей спецкору “Ъ” Ольге Алленовой рассказала главный редактор независимого интернет-издания «Белорусский партизан» Светлана Калинкина.

«Показать, что тут готовился чуть ли не государственный переворот»


— Очевидно, в Минске раскачиваются антироссийские настроения, но не очень понятно, зачем властям это нужно. Насколько мне известно, белорусы никогда не были настроены резко против России, то есть получить популярность у избирателя на антироссийской волне — не самый удачный ход.

— Дело в том, что на эти выборы Лукашенко решил пойти как защитник белорусского суверенитета. Он уже давно в торге с Западом использует эту тему — мол, только он может защитить Беларусь от России, так как он сильный, опытный политик, а любой другой, который придет, сразу вынужден будет сдаться Путину. Уже не первый год он так преподносит ситуацию — и во внутренней политике, и во внешней, и в общении с западными дипломатами. Сейчас на президентских выборах эта тема для белорусского избирателя не сработала, но, видимо, остаются еще надежды использовать ее для Запада — показать, что тут готовился чуть ли не государственный переворот, а Лукашенко защитил страну от «зеленых человечков» из России. Видимо, у него такая надежда есть. А с другой стороны, не исключаю, что он просто хочет запугать людей,— снайперами, терактами, боевиками,— чтобы никто не выходил на улицы, не ходил на акции протеста, чтобы все сидели дома.

— Как вы думаете, 33 «российских боевика», задержанные силовиками в Минске,— реальные люди или ряженые?

— Нет, судя по всему, это реальные россияне. Другое дело, что это вряд ли боевики, которые приехали в Белоруссию готовить теракты. Эти люди сначала жили в отеле немецкого международного образовательного центра, потом переселились в санаторий прямо под Минском, жили дружно, кучно, ни от кого не скрывались, не распылялись по съемным квартирам, а дружно держались один одного. И были с небольшим багажом, то есть ненадолго сюда приехали. Ну, мягко говоря, террористы так себя не ведут. Мне кажется убедительной версия, что Белоруссия использовалась как транзитная зона при перелете этих вот ЧВК «Вагнер» или, как сейчас уже говорят, бывших бойцов ЧВК «Вагнер», которые теперь работают в другой частной охранной структуре. То есть они использовали Беларусь для перелета к месту назначения. Потому что с какими-то странами у России и раньше не было авиасообщения, а из Беларуси самолеты летают. По крайней мере, мне эта версия кажется правдоподобной.

Мне кажется, что это просто было использовано для нагнетания истерии. Другой вопрос, кто это делает.


Это пугают Лукашенко белорусские силовики — что я не исключаю,— потому что они умеют эксплуатировать страхи Лукашенко и таким образом набирать себе вес, каждый раз рассказывая, что кругом заговоры, покушения, боевики и так далее. Или это сам Лукашенко так решил поиграть с Западом.

— Если это были транзитные группы, то, выходит, силовики знали о их существовании?

— Для меня очевидно, что все эти частные военные компании, которые летали куда-то через Белоруссию, конечно, делали это не самостоятельно, а по договоренности с белорусскими силовиками. Другого просто в нашей стране быть не может.

— Люди верят в эти угрозы со стороны России?

— Судя по недавнему митингу Светланы Тихановской, эта тактика Лукашенко не сработала. Белорусские власти не учитывают, что сейчас у людей есть не только телевидение и какие-то государственные газеты, но есть еще интернет и альтернативная информация.

Люди, которые шли на митинг Светланы Тихановской, открыто говорили, что им смешны эти угрозы властей, которые кричат, что еще 170 боевиков российских бегают по стране и их не могут найти, а 33, мол, уже задержаны и якобы дают показания.

В общем, мне кажется, эта страшилка не сработала. Сработает ли она для Запада — посмотрим, но пока, похоже, и это Лукашенко не удастся, потому что ни наблюдатели ОБСЕ, ни наблюдатели ПАСЕ в Беларусь на выборы не приезжают. А это значит, что ими выборы признаны не будут.

— Российским журналистам тоже не дали аккредитации.

— Это общая проблема, она не только российских журналистов касается. Белорусская ассоциация журналистов даже выступила с обращением к МИДу с просьбой выдать аккредитации зарубежным СМИ.

— А почему не дают аккредитации, как вы думаете?

— Я думаю, власти прогнозируют, что будут какие-то массовые волнения, и для них лучше, чтобы это проходило без лишних глаз.

У нас всю нынешнюю избирательную кампанию, все лето на акциях первыми задерживают журналистов — это происходит даже в прямом эфире во время каких-то стримов.

Это уже власть не сдерживает. То есть они просто вносят в автозак журналиста, а потом начинают зачистку.

— Чтобы ее не снимали?

— Да, именно так. Чтобы не было каких-то видео, фотосвидетельств. Ну и стримы играют такую мобилизационную роль, по большому счету: те, кто сидит дома, видят происходящее, возмущаются, подрываются и едут в гущу событий. Вот власти это скумекали на второй или третьей неделе предвыборной кампании. И поэтому сейчас именно снимающих журналистов задерживают в первую очередь, основной упор делается на них. Их арестовывают всюду, где только возможно.

«Начали убирать всех людей, которые так или иначе могли быть связаны с публичными протестами»



— На митинге Светланы Тихановской было много людей?

— Митинг проходил в парке Бангалор, там установили металлические рамки, впервые, раньше такого не было. И правозащитники стояли у входа и считали, сколько людей — так вот, по их данным, пришло ориентировочно 64–70 тысяч человек.

— Это была несанкционированная акция?

— Нет, как раз санкционированная, это был официальный предвыборный митинг Тихановской. Но буквально накануне ее митинга случилась вся эта истерия с российскими боевиками, звучали угрозы, что еще несколько сотен таких боевиков бегают по стране и их не могут найти. Якобы поэтому выставили металлические рамки на входе в парк, и все проходили через милицейский досмотр, всех входящих на входе снимали на камеру милиционеры и спецслужбы. И при всех этих мерах люди все равно пришли. Даже 65 тысяч человек — это достаточно много. В Минске таких митингов не было уже очень давно. Лет 15–20 точно.

— А Лукашенко не проводил предвыборных митингов?

— Нет. И когда сбор подписей был, за него было буквально один-два постановочных таких пикета не очень многолюдных, на которые на автобусах свозили людей. Но предвыборные митинги он не проводил, хотя они были заявлены, Центризбирком сообщал, что более 180 митингов должно было пройти в стране, но пока ничего такого не было.

— Можно ли предполагать, что Светлана Тихановская будет основным соперником на выборах Лукашенко?

— Ну, судя по тому, как развиваются события — и если Тихановскую в последние дни не снимут с выборов,— то так оно и будет. Потому что именно ее митинги собирают самое большое количество людей. Даже в маленьких городах, которые за всю историю суверенной Белоруссии ни разу не выходили ни на какие акции протеста, собираются сотни и тысячи людей,— даже на тех пикетах, на которых самой Светланы Тихановской нет. Поэтому — да, именно Тихановская является сегодня главным оппонентом власти.

— Почему она так популярна?

— Популярна, возможно, не столько она сама, сколько программа, идея, с которой она идет на эти выборы.

Тихановская пообещала, что она не будет президентом, она не хочет им быть, политика — это совершенно не ее любовь и не ее мечта.

Она пообещала, что если ее изберут, то через полгода она проведет нормальные, честные, демократичные выборы, на которых будут кандидаты, у которых есть программы, которые видят, знают и понимают, что надо делать в Белоруссии. И я думаю, что эта ее искренность и стала причиной такого внимания к ней со стороны людей. Плюс все-таки штаб Светланы Тихановской — это теперь объединенный штаб всех самых сильных кандидатов: и Виктора Бабарико, и Валерия Цепкало, которых не зарегистрировали. Это дает Тихановской большие шансы.

— И, наверное, еще то, что она жена кандидата, которого арестовали накануне выборов?

— Да, но здесь все-таки есть нюанс. Я не могу сказать, что сам Сергей Тихановский — такой суперпопулярный в Беларуси блогер, а уж тем более политик. Все-таки так нельзя сказать.

По нашим оценкам, самым сильным кандидатом с наибольшей поддержкой был, конечно, Виктор Бабарико — глава Белгазпромбанка.

Он человек, во-первых, достаточно известный в Беларуси, причем известный в разных кругах: и в бизнесе, и в номенклатуре, и в среде национальной оппозиции, и в культурной среде. Именно Бабарико издавал книги Светланы Алексиевич, которые бесплатно во все библиотеки страны были розданы, он был спонсором ряда культурных проектов, он учредитель фонда «Шанс», лечащего детей, которых белорусская медицина вылечить не может. То есть он как раз известен был достаточно давно, он давно занимал активную общественную позицию. И именно он, как мне кажется, был самым сильным кандидатом. А Сергей Тихановский был таким кандидатом народного протеста. Он стал известным буквально за последний год, его проект стал более-менее раскручиваться, а делал он его очень просто — ездил по Беларуси, давал людям микрофон и просил их рассказать про свою жизнь. Вот, собственно, в этом и была революция и крамола: честно рассказывать, что происходит в Белоруссии, по мнению белорусских властей, оказалось почти что подготовкой к массовым беспорядкам, в чем Тихановского сейчас и обвиняют.

— Если он был не сильно популярен, почему его решили вычеркнуть из предвыборной кампании?

— Еще на самом старте президентской избирательной кампании начали убирать всех людей, которые так или иначе могли быть связаны с публичными протестами, вне зависимости от того, баллотируются они сами или не сами, входят они в какие-то штабы претендентов или не входят. Вот то же самое произошло и с Сергеем Тихановским, и с другими белорусскими политиками: например, с Павлом Северинцем, с Николаем Статкевичем, которые просто были задержаны и сначала получили административные сутки, а потом уже, когда они сидели, на них завели уголовное дело за подготовку массовых беспорядков. Вот такие превентивные аресты, задержания в Беларуси происходят сейчас постоянно, за кампанию уже больше 1000 человек прошло через административные аресты. Почти 50 человек сейчас находится под уголовными делами. Я считаю, что это такая попытка власти не допустить акций протеста. Но белорусские власти все еще никак не могут понять, что в этом году ситуация в стране кардинально отличается от всего того, что было ранее. Потому что раньше власти противостояла оппозиция, какая-то структура, какие-то известные политики известные, и всегда можно было сорвать их акцию, арестовав, задержав, посадив этих известных людей, и протест становился дезориентированным.

Но в этом году как раз никакие структуры акциями протеста не занимались. Протест стал результатом стихийной организации людей.

Часто даже сложно сказать, как так получилось, что люди вышли. По стране стали возникать цепи солидарности — разгоняют людей в одной точке Минска, а цепь солидарности появляется в другом районе Минска, и каждый раз в совершенно разных местах. ОМОН тут употел, ездя по городу и пытаясь это все разгонять.

— И как это получалось?

— Конечно же, это социальные сети, мессенджеры и так далее. Но вот наши власти не могут понять, что какого-то одного организатора, условного политтехнолога Шклярова, которого арестовали, или блогера Тихановского, или политика Статкевича — ну нет такого организатора в этом году. Просто есть такой подъем людей.

— А чем вы объясняете этот подъем людей? Устали от долгого правления Лукашенко или конкретно ухудшилось экономическое положение людей?

— Я думаю, что уже давно накапливалось недовольство Лукашенко и усталость от его правления. И ухудшение жизни людей тоже вызывало недовольство. Но последней каплей стала ситуация с коронавирусом. Когда все страны так или иначе заботились о своих людях, вводили какой-то карантин, отменяли мероприятия,— в Белоруссии, наоборот, все это называлось психозом, за сообщения о смерти людей от коронавируса Лукашенко грозился закрыть СМИ, никакой адекватной информации о положении с коронавирусной инфекцией в государственных СМИ не было.

Если у умершего человека бородавка была, то причиной смерти называлась бородавка, но ни в коем случае не коронавирус. Это была такая сконцентрированная гниль и ложь.

Как стало известно о первом умершем от коронавируса человек в Беларуси? Им оказался известный белорусский актер и критик, человек в возрасте, у него было много знакомых, тоже известных людей, и скрыть эту смерть было невозможно. Реакция Лукашенко была следующей: он сказал, что этот человек был старый и больной, и не надо было ему никуда ходить, надо было дома сидеть. Другими словами — сам виноват, что умер. И вот такие циничные, хамские высказывания звучали не один раз в адрес тех, кто умер.

То есть никаких мер против эпидемии не принималось, людей выгоняли на работу, школьников загоняли в школы, парады проводились… При этом государство даже бесплатные маски для белорусов пожалело. Я думаю, это и стало последней каплей.

— Как вы думаете, почему власть заняла такую позицию по карантину и коронавирусной инфекции?

— Сложно сказать, потому что никто не знает, как в Беларуси принимаются решения. Нам Лукашенко говорил, что министр здравоохранения несколько часов уговаривал его ввести карантин. Но вот Лукашенко решил, что нет. Что карантин вводить не надо. Что мы пережили уже разные свиные гриппы, что все это был психоз. Мне кажется, он просто недооценил угрозу и как человек, не умеющий слушать специалистов, не желающий их слушать, волюнтаристски принял именно такое решение. А потом уже не нашел в себе силы исправить ошибку. И дальше вся госсистема начала работать вот на эту официальную позицию, то есть смерти от коронавируса они не признавали смертями от коронавируса, людям не делали тесты, чтобы не было статистики заболевших, и так далее.

«Белоруссии нужно приоткрытое окошко на Запад»


— Вы сказали, что антироссийская тема в Белоруссии не сработала. Почему вы так решили? Были какие-то опросы?

— У нас с опросами все сложно, независимых социологических служб у нас нет, есть только официозные службы, которые работают при администрации президента. Поэтому на социологию опираться невозможно. Но по реакции людей, по комментариям, по социальным сетям я не вижу, чтобы белорусы как-то серьезно рассматривали версию, что Россия планирует какую-то дестабилизацию в стране. Ведь, если анализировать причинно-следственные связи, то все акции протеста в стране — на тему нормальных выборов. А проводить их не хочет Лукашенко. То есть если бы он действительно боялся дестабилизации со стороны России, то ему ничего не стоило зарегистрировать всех кандидатов, включить людей в избирательные комиссии. Но он этого не сделал. И, кроме этого, тут сработал еще фактор усталости — когда ты по делу и без дела кричишь «пожар!», то пожар может и случиться, но никто тебе не поверит.

Вот Лукашенко в последние годы по делу и без дела кричал слово «пожар» в отношении России — притом что мы-то здесь прекрасно знаем его отношение к белорусскому языку, к белорусским школам, к белорусскому университету, которого у нас до сих пор нет.

То есть все эти рассказы про то, что он стал защитником большим белорусского суверенитета и белорусскости, это конъюнктура. Ему сейчас сложно вообще найти хотя бы что-то, с чем можно идти на избирательную кампанию, кроме как независимости Белоруссии. Он пытается эксплуатировать эту тему, но для него это совершенно не органично.

Лукашенко абсолютно советский человек, и Беларусь для него ценна только как ресурс, которым он управляет, но никак не более. Поэтому у него не очень хорошо получается кричать «пожар».

Хотя надо сказать, что эта тема сработала после украинских событий — поэтому прошлые президентские выборы в Белоруссии были очень спокойными, и от оппозиции никто особо не баллотировался, и никаких акций протеста не было. Был страх Майдана, страх, что если здесь будут какие-то беспорядки, то Россия может воспользоваться ситуацией. Но за пять лет этот страх прошел.

— В адрес Виктора Бабарико тоже звучали обвинения, что он «российский проект» в Беларуси.

— Ну, здесь все понятно — он все-таки работал в банке «Газпрома» и, естественно, как человек, который много лет работал в банке «Газпрома», имел связи, знакомства, друзей в России, то есть этот «российский след» у него есть, это просто такой бэкграунд в его биографии. Но судя по тому, как развивались события — а никакой реакции России на рейдерский захват Белгазпромбанка, на арест Бабарико не было,— это не был проект Кремля.

В принципе у нас здесь, в Беларуси, официальная пропаганда эксплуатирует такую страшилку в отношении трех претендентов на президентский пост — это Бабарико, Цепкало и Тихановский. Двое из них даже не были зарегистрированы кандидатами.

— У них всех нашли «российский след»?

— Да, наша пропаганда считает их российскими проектами. Так что главная нота кампании Лукашенко на этих выборах — что он защищает суверенитет, а те, кто против него, играют на российском поле против суверенитета.

Вся его политика на протяжении 26 лет — это поиск врага.

Сначала, в первые годы правления, это была внутренняя оппозиция, он ее громил, она ему очень мешала. Потом ему мешал Запад. Он активно был против Америки, против Польши, Германии. Сейчас настал период, когда ему мешает Россия.

За 26 лет человек уже должен рассказать, что у него получилось, а поскольку Лукашенко приходится рассказывать, как у него ничего не получается, то в этом же обязательно кто-то должен быть виноват. Но только не он. Вот теперь у него виновата Россия.

— А стабильность — он не рассказывает про стабильность как главный успех своей политики?

— Конечно, он это использует. У нас ведь про угрозу Майдана один Лукашенко говорил и говорит. Никто из кандидатов не говорит об этом — только такой ложный выбор перед белорусами ставит, что либо Лукашенко, либо война, революция, беспорядки и потеря суверенитета. В этом коридоре и ведется официальная избирательная кампания. Тему стабильности официальная пропаганда использует уже много лет, но в Белоруссии уже все давно понимают, что самое стабильное место — на кладбище. И поэтому ничего хорошего от этой стабильности нет. Зарплаты падают, молодежь уезжает, никакого просвета нет, а власть вообще теряет берега и коридоры в своем самодурстве. Ситуация с коронавирусом стала ярким свидетельством, что власть в Беларуси такая, что будет творить все, что ей захочется, не взирая ни на кого.

— Как вы думаете, Бабарико, Тихановского и других задержанных выпустят после выборов?

— Здесь ситуация, конечно, неоднозначная. Я надеюсь, что все-таки их выпустят после выборов в рамках освобождения политзаключенных — а все эти люди уже признаны Западом политзаключенными, в том числе и Бабарико, хотя его формально обвиняют в экономических преступлениях. Я думаю, это будет предмет торга Беларуси с Западом. После выборов 2010 года у нас тоже было много политзаключенных, их освобождение было главным условием Запада для оттепели в отношениях с Беларусью. И условие, чтобы здесь не было политзаключенных, оставалось все последние годы главным в отношениях Беларуси и Запада. Когда такие непростые отношения с Россией, Беларусью, конечно, нужно приоткрытое окошко на Запад. И по этой логике, конечно, всех политзаключенных должны после выборов отпустить. Возможно, им дадут какие-то условные сроки или сроки с отсрочкой исполнения приговора, но чтобы они не сидели в тюрьме.

Отдельно стоит ситуация с Виктором Бабарико, она, конечно, сложнее, потому что там не просто человек посажен, там разгромлен банк, он взят под управление Белоруссией, хотя акций белорусских в этом банке, по-моему, всего 1%, а все остальное принадлежит Газпромбанку и «Газпрому».

То есть это реальный рейдерский захват. Как из этой ситуации будут выходить? И арестован ведь не только Виктор Бабарико, арестованы топ-менеджеры банка. И белорусское телевидение круглосуточно нам рассказывало про какие-то немыслимые масштабы воровства в этом банке. Адвокаты, правда, говорят, что в материалах дела все это выглядит не так, как преподносится по телевидению. Но адвокаты в Беларуси не имеют права ничего комментировать, с них берут подписку о неразглашении, в то время как сторона следствия и обвинения могут говорить все, что считают нужным. Поэтому пока сложно говорить, где там правда, а где неправда, и что может дойти до суда, а что является просто фантазиями, дискредитирующими Бабарико и Газпромбанк.

С другой стороны, если на фоне выборов действительно будут какие-то массовые беспорядки, как в 2010 году, если начнутся погромы, то, может быть, освобождение политзаключенных затянется. Могут не только не освободить, могут еще дополнительно много людей посадить.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
•   UDFНовостиГлавные новости ❯ Светлана Калинкина: Вся политика Лукашенко на протяжении 26 лет - это поиск врага