Марголин: «Лукашенко нужно любой ценой покончить с протестами, но он не знает как»

Если уличные акции будут продолжаться, то перенесенное так называемое «Всебелорусское народное собрание» не состоится и в январе-феврале, заявил «Белорусскому партизану» член политсовета ОГП Лев Марголин.

– Лукашенко заявил о разгоне на Орловской, что это был его приказ, мол, из-за того, что «наркоманы» ринулись в спальные районы. Это обоснование звучит максимально неправдоподобно. Что на самом деле заставило Лукашенко отдать такой приказ?

– Его слова еще не свидетельствуют о том, что он лично отдавал приказ. У Лукашенко бывает такое, что закружит, и он признается в том, чего не делал, или не признается в том, что совершал.

Но общее направление его мысли понятно. Лукашенко нужно любой ценой покончить с протестными акциями. Единственный способ, который он сейчас видит для себя: радикализировать протесты, чтобы развязать руки своим силовикам.

Для этого надо внедрять провокаторов в толпу. Но протестующие победили свой страх, поэтому настроены мирно и чувствуют себя свободно. В такой среде любые провокаторы будут выглядеть абсолютно чужеродно.

Независимо от того, как будут проходить реальные события, вся лукашенковская рать будет со всевозможных телевизоров и утюгов кричать, что это уже не просто протестующие, а это уже террористы. Недаром такое внимание к акциям на железной дороге, когда Лукашенко говорит о возможных авариях и жертвах.

– Сразу после разгона на Орловской минская милиция говорила, что якобы было нападение на Центральное РУВД – с намеком, что это послужило причиной жесткого разгона. Теперь Лукашенко утверждает, что отдал приказ из-за похода протестующих в спальный район. Выходит, "нападения" на Центральное РУВД не было?

– Конечно, не было. Мы живем в XXI веке, все значимое тут же фиксируется на видео. Почему людям ничего не показали?

В этой связи вспоминается «видеодоказательство» метания бутылок с коктейлем Молотова на территорию Советского РУВД. По нему сразу же возникло тысячу вопросов и стало понятно, что никакого нападения не было.

– Почему все же Лукашенко так боится уличных протестов, которые, казалось бы, не ведут к конкретным результатам?

– Есть две основные причины. Первая: уличные протесты не дают Лукашенко проводить ту политическую линию, которую он избрал для себя и, может быть, согласовал с Путиным.

Недаром «Всебелорусское народное собрание», которое планировалось на ноябрь-декабрь, переносят по словам премьера Головченко, на январь-февраль. Если уличные акции будут продолжаться, то собрание не состоится и в январе-феврале.

Его же нужно выдать за мероприятие, где высказывается весь народ. Его нельзя проводить, когда небольшая часть народа находится внутри здания, а большая часть в это время протестует на улице.

Вторая причина: страх, который не всегда бывает рациональным. Да, вроде бы силовиками все перекрыто, но все же Лукашенко боится, что до него доберутся: все-таки это 100 тысяч протестующих.


Поэтому, кстати, я не верю в версию, что, когда во время встречи в СИЗО КГБ Лукашенко показывал оппонентам фото с малым числом протестующих, то сам питал такие иллюзии. Думаю, это было рассчитано на то, что политзаключенные не совсем в курсе дел и их можно немножко одурачить.

Если бы Лукашенко действительно верил, что на улицы выходит 5-7 тысяч человек и его силовики не могут справиться с кучкой людей, то давно бы расстрелял их прямо у себя во дворце. Лукашенко понимает, сколько на самом деле выходит народу на протесты и не может с этим ничего сделать.