Дмитрий Крук: Такой уровень масштабной неопределенности нам еще никогда не был присущ

Картины развития экономики страны на 2021 год власти рисуют если не радужными, то как минимум почти такими же живописными, как на 2020-­й. Но насколько они реалистичны?

Не окажутся ли воздушными замками? Не скрутит ли их в очередную инфляционно-­девальвационную спираль, которая смерчем вынесет деньги из карманов белорусов?

О том, как в наступившем году может развиваться экономика Беларуси и от чего это зависит, газете «Белорусы и рынок» рассказал старший научный сотрудник Центра экономических исследований BEROC Дмитрий Крук.

— Все обсуждают четырехмиллиардный дефицит бюджета-2021 и миллиард рублей, который правительство Романа Головченко намерено собрать с помощью ковровобомбометательного увеличения налогов. Откуда растут ноги у первого и второго?

— Такой большой дефицит образовался из-за того, что очень велико выпадение доходов бюджета. Причин несколько. Лучший период — 2017 и 2018 годы, когда от нефтепошлин и так называемой перетаможки в бюджет шли серьезные средства от России. Это оказало очень сильную поддержку. Сейчас ситуация серьезно осложнилась.

Во-первых, из-за налогового маневра, предпринятого Кремлем, с каждым годом наш бюджет теряет все больше. Во-вторых, в 2020—2021 годах подключилось выпадение по внутренним источникам. Первопричиной стало снижение экономической активности. Оно ведет к тому, что проседают и многие налоговые доходы — НДС, налог на прибыль, акцизы, подоходный налог. Причем некоторые просядут не только в относительных показателях, но и номинально.

Два эффекта — долгоиграющее выпадение доходов от внешнеэкономической деятельности (в лучше годы они давали почти 5 % ВВП, а сейчас будут около 3 % ВВП), а также сужение экономической активности, серьезно сжали доходную часть. Из диапазона 30—31 % от ВВП она переместилась в диапазон 27—28 %. Что же делать с расходной?

При фокусе на экономической активности расходы желательно увеличить, чтобы ее простимулировать. Но власти не могут себе этого позволить, ведь дефицит и так велик и угрожает устойчивости госдолга. Более того, при фокусе на устойчивости госдолга нужно вообще избегать дефицита и, следовательно, снижать расходы. Без снижения социальных расходов это сделать практически невозможно, а это весьма болезненный шаг, белорусы воспримут его очень негативно.

Так возникает замкнутый для власти круг. Выпадение доходов означает, что в отношении расходов хороших решений нет. Наращение (или поддержание на неизменном уровне в реальном выражении) последних — осязаемая угроза устойчивости госдолга и финансовой стабильности. Снижение расходов — путь к длительной депрессии и интенсификации социальных и политических проблем. Поэтому Минфин и пытается всеми способами наскрести деньги и найти дополнительные доходы.

— Как вы оцените этот бюджет?

— Я бы назвал его поиском минимально приемлемого компромисса между плохим и очень плохим. И в создавшейся ситуации, которую я описал выше, хороших решений нет. Понятно, что повышение налогов — плохой шаг, и оно негативно скажется на бизнес-активности, но это попытка выжать какой-то компромисс на фоне плохой ситуации в фискальной сфере.

— Что ждет нашу экономику в этом году?

— Сегодняшнее состояние хорошо характеризует термин «системная уязвимость», или хрупкость. Все больше концептуальных противоречий, встроенных в модель национальной экономики, вылазит наружу. И это может привести к тому, что экономическая среда изменится качественно, перейдет в принципиально иной режим функционирования. Но произойдет ли это, и если да, то в какой момент, инструментарий экономической науки наверняка не предскажет. Поэтому мы можем использовать лишь сценарный подход, со многими «но» и «если».

Сценарии развития для 2021 года я бы разделил на две широкие группы. Первая — условно механистические сценарии — предполагает, что экономическая среда принципиально не изменится. Сценарии в рамках этой группы качественно однородны: экономика останется в долгосрочной стагнации, но сможет избежать масштабных финансовых и ценовых стрессов и шоков. Количественно сценарии внутри этой группы могут отличаться в зависимости от состояния внешней конъюнктуры и решений экономической политики. Базовым механистическим сценарием видится небольшой спад (около 0,5 %) по итогам 2021 года. Если же, как любят говорить чиновники, «сойдутся все звезды», то можно ожидать скромный (до 1,5 %) рост по итогам года. Если же внешняя конъюнктура, наоборот, еще несколько ухудшится, то экономика может сжаться еще на 2—2,5 %.

Но вот то, что мы останемся в логике механистических сценариев, само по себе видится не самым вероятным. И вторая группа сценариев предполагает, что экономическая среда изменится качественно. Например, уже сегодня серьезной видится угроза финансовой дестабилизации. Она связана с сомнениями в долговой устойчивости корпоративного сектора, прежде всего госпредприятий, на фоне их высокой обремененности долгами и слабой финансовой позиции.

Масла в огонь подливает и неустойчивая ситуация с ликвидностью в банковском секторе, прежде всего в иностранной валюте, на фоне оттока валютных вкладов и ограниченного доступа к внешним заимствованиям. Это примеры той самой системной уязвимости, которая сама по себе может актуализироваться в любой момент. Но помимо этого, сегодня для страны актуален большой перечень угроз, которые могут выступить дополнительными триггерами.


Например, серьезная угроза — длящийся политический кризис и производные от него. Он сам по себе может направить страну в долгосрочную депрессию, а еще он чреват массовой миграцией, санкциями и т. п. Возможны и новые внешние шоки: постковидные волны рецессии и/или финансовые стрессы в мировой экономике. Реализация любой из перечисленных угроз, не говоря уже об их сочетании, может быстро изменить экономическую среду внутри страны. Отдельный вопрос: как в этом случае будут реагировать на новое состояние экономические власти? Минфин и Нацбанк уже сегодня увязли в противоречиях между целями и задачами своей политики. В качественно худшей среде эти противоречия многократно возрастут. Поэтому в рамках второй группы возможно огромное количество сценариев, которые могут отличаться и качественно, и по количественным индикаторам.

— Какой вам видится инфляция в 2021-м?

— Если реализуется самый лучший механистический сценарий, то можно выйти на 6 %. На инфляцию будет разнонаправлено действовать ряд факторов. Разгонять ее будут увеличение налогов (прежде всего НДС), повышение регулируемых цен — тарифов ЖКХ, на проезд и топливо и т. д., и эффект переноса (в том числе отложенный) девальвации рубля. Тормозить будет прежде всего масштабное угнетенное состояние спроса, связанное с топтанием на месте реальных доходов либо даже падением их, а также негативными ожиданиями.

Эти два комплекса факторов будут сражаться между собой, и в первом полугодии первый фактор будет доминировать. Поэтому в этот период при таком сценарии можно ожидать ускорения роста цен — где-то до 8—9 %. Но потом, если экономика будет оставаться «законсервированной», продолжит стагнировать, то начнут перевешивать импульсы замедления, и к концу года инфляция может составить 5,5—6 %.

— Какими будут реальные доходы?

— Они должны изменяться практически идентично динамике ВВП, которую я обозначил, но сейчас есть предпосылки для отклонения в худшую сторону. Объяснение простое: предыдущие два года из-за политики властей зарплаты росли заметно быстрее ВВП и производительности труда, в результате увеличились удельные издержки на труд. Сейчас, когда перед госпредприятиями остро стоит проблема улучшения финансового положения, велика вероятность того, что они начнут урезать зарплаты. Но позволит ли им это сделать власть? Если нет — возникает угроза финансовой дестабилизации.

Второй фактор, который может влиять на зарплаты и отклонять их от динамики ВВП, — эмиграция. Это, наоборот, может привести к замораживанию зарплат и даже их транзитивному росту — если миграционный отток станет резким. Что касается долларового эквивалента, то при одном и том же значении реальной зарплаты он может отличаться. Но хотя он, безусловно, важен психологически, но экономически неинформативен и существенен для международных сопоставлений и как спусковой крючок для миграции.

— Какой будет политика Нацбанка? Сможет ли он и дальше противостоять лоббистам из Минпрома и Совмина? Не ждет ли нас очередной виток знакомой инфляционно-девальвационной спирали?

— Переход экономической среды в новое состояние, о котором я сказал, включающий в том числе и инфляционно-девальвационный сценарий, зависит от того, сработает ли какой-то из триггеров. Второе: как в этом случае начнут действовать Минфин и Нацбанк, которые и сейчас тонут в противоречиях? Ведь, например, при углублении рецессии на фоне финансовой дестабилизации любое решение будет плохим либо с точки зрения воздействия на доходы, либо с точки зрения воздействия на финансовую стабильность. Вопрос: как выбрать, что хуже? Не берусь предсказывать, что в итоге выберут, ведь тогда в расчет будут браться не только экономические, но и политические соображения.

— Будет ли наступивший год для белорусов хуже ушедшего?

— Главная характеристика 2021-го — зашкаливающая неопределенность. В ней есть более-менее понятный лучший сценарий — с мизерным ростом ВВП и плюс-минус сохранение финансовой и ценовой стабильности. А рисков, отклонений в худшую сторону, механизмов и сценариев их реализации, количественных характеристик огромное множество. Такой уровень масштабной неопределенности нам еще никогда не был присущ. Этот год может быть очень разным. Если обычно можно оставаться в вилке трех сценариев — базового, оптимистичного и пессимистичного, то в этот раз не факт, что мы останемся в рамках такого механистического развития событий.