Европейская армия, которой не будет

Американский президент Дональд Трамп заявил о намерении вывести 9,5 тысячи американских солдат из ФРГ, так как Берлин не выполняет своих обязательств в рамках общей обороны. Речь идет о пресловутых 2% ВВП, которые все союзники по НАТО обязались тратить на военные нужды. США выделяют на это 3,5% ВВП, а Германия — 1,2%, обещая достигнуть требуемых 2% к 2031 году. То есть никогда. Вашингтон счел себя обманутым.

Комментируя американское решение, канцлер Ангела Меркель заявила, что Европе пора готовиться к миру, в котором уже не будет американского лидерства. Переводем с политического языка на человеческий: европейцы должны быть готовы решать свои военные неурядицы сами, а не бежать при малейших проблемах в Вашингтон с просьбой понять, простить и помочь в очередной раз. Как это было в Мали и Ливии, когда оказалось, что амбиции европейских политиков значительно превосходят возможности европейских армий. Без американской помощи европейцы были бы позорно биты.

Речь идет о Западной Европе. Для экс-социалистических стран Восточной Европы и Турции политические и военные возможности более-менее находятся в соответствии.

Вторит Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон, который ранее констатировал «смерть мозга у НАТО» (неготовность к согласованным действиям). За что получил публичную выволочку от турецкого коллеги Реджепа Эрдогана.

Казалось бы, раз такое дело, то Германия и Франция должны возглавить поход за создание самодостаточной европейской системы военной безопасности. Обе страны вполне справедливо рассматриваются в качестве станового хребта ЕС: крупнейшие экономики, значительный научный потенциал. Ну, и на бумаге, если сложить французские и германские военные возможности, то получится сила почти как Турция. А Анкара, нравится это кому-то или нет, серьезная региональная держава в восточном Средиземноморье, на южном Кавказе и в Черноморском регионе.

Но теория и практика — вещи разные, местами не совпадающие. И механическое сложение потенциалов сторон на практике может быть невозможным. Проблема не в разных танках, пушках и самолетах — в культуре. В данном случае — в стратегической культуре.

Директор института стратегических исследований при минобороны Франции Жан-Батист Жанжен-Вилмер еще несколько лет назад обратил внимание на разницу подходов Берлина и Парижа к вопросу применения военной силы. Франция, постоянный член Совета Безопасности ООН, обладающий ядерными вооружениями, страна с давней традицией интервенционизма, вполне готова использовать военную силу, в то время как Германия предпочитает использование гражданских инструментов. Франция продвигает собственные инициативы вне рамок ЕС, такие, как возглавляемая Парижем инициатива Европейского вмешательства (EII), объединяющая страны Западной Европы и Эстонию. Цель EII как раз состоит в выработке общей стратегической культуры.

Но Германия в силу исторического опыта крайне аккуратно относится к проецированию военной силы за национальные границы. В Берлине считают, что безопасность — это не только готовность отправить своих солдат за границу. Но и программы развития, экономическая и гуманитарная помощь другим странам. И в этом плане немцы делают много.

Насколько возможно совместить французский и германский подходы? Страны уже разделяют бремя совместной разработки и производства критически значимых систем вооружения. Но это про плату деньгами. А что про «взнос» кровью в общее дело?

Положительного ответа на этот вопрос нет. И дело не в немецких политиках, а в пацифизме немецкого общества. Смена общественных настроений — дело длительное и сложное. В отличие от французов, которые воспринимают себя как великую державу и готовы по мере возможности подтверждать это, у немцев таких настроений нет. Скорее, наоборот. Обязательства в рамках НАТО — это уже политическая традиция, с ними все в Европе свыклись. Тем более, что расчет европейцев строится на возможность всегда спрятаться за широкую американскую спину. Но как отреагирует немецкий избиратель на предложение поучаствовать в войне всерьез, без помощи заокеанского дяди Сэма?

Это вопросы, на которые пока нет позитивного ответа. А значит, разговоры об общеевропейской армии еще долго останутся разговорами.