«Солидарность» против дубинок

История смены коммунистического режима в Польше интересна тем, что при наличии всех предпосылок для жесткого решения вопроса все прошло без большой крови. Хотя добрая часть истории страны - это история восстаний: при царе, при немцах, при Советах.

После 1945г. в Польше фактически шла гражданская война. На момент прихода коммунистов в стране оставались осколки старой польской армии, бойцы подполья и военизированных организаций - легендарной «Армии Крайовой». Это были абсолютно разные люди, не входившие в одну структуру, но готовые сражаться. Как героические личности вроде Витольда Пилецкого, так и злодеи на манер Ромуальда Райса, который занимался убийствами гражданского населения: белорусов, украинцев и поляков, которые не поддерживали подпольщиков.

В новой польской администрации после войны было много выходцев из СССР, как этнических поляков, так и евреев. Наш прозаик Янка Брыль вспоминал, как под конец войны к нему пришел человек в новенькой польской форме. Начал уговаривать, мол, надо ехать в Варшаву, его знание польского языка и реалий жизни до 1939г. пригодятся. Брыль отказался: хотел жить в Беларуси. После долгих уговоров военный устал, вытер вспотевший лоб рукавом, переключился с польского на русский и проговорил без акцента: «Вы же все понимаете. Нам нужны такие, как вы!»

Согласно задумке Москвы, в Польше должна была произойти полная реорганизация элиты: только свои и проверенные. Отсюда личности вроде Константина Рокоссовского или куда менее известного Николая Орехво, бывшего деятеля КПЗБ, белоруса, который после войны возглавил отдел кадров Службы безопасности (СБ). Впрочем, прореживали даже своих: так, во второй половине 1940-х посадили известного польского коммуниста Владислава Гомулку. Лидер страны Болеслав Берут, «польский Сталин», арестовал конкурента, но… не расстрелял. Говорят, что боялся, мол, следующим в таком случае расстреляют его…

«ПОЛЬСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ» И ИЗГНАНИЕ ЕВРЕЕВ

К 1956г., когда в СССР стартовала оттепель, Берут уже умер. В Польше надеялись на перемены. В Познани проходят протесты, люди громят и поджигают здания администрации, СБ… Бунт жестоко подавляют, однако оттепель никто не отменял: из тюрьмы освобождают Гомулку, он становится во главе страны. Его посылы на первых порах довольно либеральные: власть, мол, не может держаться на танках и дубинках, нужно договариваться и строить Польшу вместе. Оттепель длилась до второй половины 1960-х: только после пражских событий в Восточной Европе еще раз убедились, что соцлагерь не детский сад.

Важно понимать, что представляла собой Польская Народная Республика. Страна фактически на треть «сдвинулась» на запад: вместо Львова, Вильно и Гродно поляки осваивали недавно еще немецкие Гданьск и Вроцлав. Кочующие массы населения находили себе работу в новых промышленных центрах. При этом колхозы на советский манер так и не ввели, сохранилась частная собственность на землю.

Власть Гомулки, спотыкаясь о социальные проблемы, искала «козлов отпущения». Такими в 1960-х стали… евреи. Если из СССР евреям было выехать довольно сложно, то в Польше их подталкивали к отъезду, фактически изгоняли. Бард Яцек Качмарски даже называл Гомулку «фараоном» по аналогии с библейской историей «великого исхода». Евреи в Польше традиционно были элитой: поэты, писатели, ученые, которые чудом выжили после войны и геноцида. Избавляясь от евреев, власти словно обрезали еще одну ниточку, которая связывала общество со «старой» Польшей до 1939г.

В 1970-м на фоне очередного скачка цен в Гдыне и Гданьске прошли забастовки. Дело закончилось стрельбой и силовым разгоном: были раненые и погибшие, в основном из числа рабочих. До этого, в 1968-м, были протесты студентов, которые тоже закончились разгоном. Для Гомулки это был политический крах: его отстранили от власти, отправили на пенсию, где он тихо умер. На его место пришел более молодой Эдвард Герек. Это интересный штрих к портрету ПНР: при всей жесткости власти старались реагировать на свои ошибки и народное недовольство, хотя бы меняя партийных руководителей.

ЦИТАДЕЛЬ «СОЛИДАРНОСТИ»

В 70-х Герек берет курс на усиленную модернизацию. Где взять деньги? Как и Румыния, Польша берет кредиты на Западе. Для польских властей это спасение, для Запада - попытка «прикормить» и переманить сателлитов Москвы на свою сторону. Деньги проедаются, вкладываются в предприятия, в типовые серые многоэтажки на манер наших «брежневок». Ячейки независимых профсоюзов на заводах действуют, но их инфильтруют агентурой сотрудники СБ, а любые попытки уличных протестов или забастовок разгоняются силами ZOMO - польского аналога ОМОНа.

«Колыбель революции» в Польше - Гданьское побережье. В первую очередь - Гданьская судоверфь им. Ленина (Stocznia Gdańska). Почему? Большая концентрация рабочих, завезенных сюда с разных уголков Польши, а также с Западной Украины и Беларуси после того, как город перестал быть немецким. Своеобразный Вавилон. Тысячи рабочих изо дня в день варят корабли в крайне тяжелых условиях. После рабочего дня трудящиеся становились в огромные очереди за едой. Была даже шутка, мол, очередь - это специфический путь к социализму.

1980г. Руководители завода увольняют активистку независимого профсоюза Анну Валентинович. Вряд ли кто-то мог подумать, что рядовое событие станет началом конца коммунизма в Польше. Один из рабочих верфи электрик Лех Валенса собирает митинг, люди ходят по соседним цехам, толпа недовольных растет, как снежный ком. В итоге рабочие просто закрываются на верфи изнутри и объявляют забастовку.

К верфи подтягивается милиция, но входить не решается: понятно, что штурм закончится бойней… Приезжают знакомые и родственники рабочих: верфь превращается в цитадель, вокруг которой первым кольцом стоят силовики, вторым - обычные поляки. Интересно, что не последнюю роль в протесте играет вера: рабочие молятся, поднимают над своим бастионом католические кресты и иконы, словно это средневековая крепость. Напомним, что в 1978г. папой римским становится Иоанн Павел ІІ - для поляков это словно знак свыше. Костел в ПНР, кстати, никто не рубил под корень: партия и церковь скорее конкурировали.

В итоге власти соглашаются на «Августовские соглашения» - с протестующими садятся за стол переговоров. Валенса подписывает соглашения огромной ручкой с портретом папы римского. Условие сворачивания забастовки - легализация профсоюза «Солидарность». Причем во всей Польше. Поляки чувствуют, что победили, а власть дала слабину. Герека отстраняют: не справился.

«КРУГЛЫЙ СТОЛ» И ПАРЛАМЕНТСКИЙ КОРИДОР

У руля становится группа военных во главе с генералом Войцехом Ярузельским, выходцем из дворянского рода. Во время войны он был в ссылке в Казахстане. Там обжег сетчатку глаз, поэтому на многих снимках в черных очках, что смотрится особенно зловеще. Наблюдая, как далеко зашла эйфория от свободы, как Польша становится настоящей язвой на теле соцлагеря, как публичные люди - музыканты, писатели, старые коммунисты - переходят на сторону «Солидарности», генерал в конце 1981г. вводит военное положение.

По факту это означало ликвидацию гражданской власти: по всей стране, даже в небольших районах, всем руководят тройки военных. Активистов «Солидарности» вылавливают и отправляют в заключение на неопределенный срок. Поляки выходят на улицы в знак протеста: это заканчивается побоищами с милицией, дубинками и газом на улицах. Польшу потрясает новость об убийства ксендза Ежи Попелушко - капеллана «Солидарности» (кстати, белоруса по происхождению). Его мучают и жестоко добивают сотрудники СБ, тело выбрасывают из машины…

Фактически следующие шесть-семь лет в Польше проходят в атмосфере постоянной конфронтации. Власть пытается что-то выровнять, набрать еще кредитов, организовывать какие-то фестивали и праздники, но… безуспешно. Общество и государство попросту расходятся в разные стороны. «Солидарность» уже невозможно уничтожить, потому как по факту в ней состоит или эмоционально ей сочувствует большинство. Как только Валенсу отпускают, все начинается снова: шествия, митинги, забастовки.

К концу 80-х Польша оказывается в авангарде перемен в странах соцлагеря. В СССР идет перестройка: там не до того. Чтобы хоть как-то снять напряжение, в начале 1989г. власти организовывают «круглый стол» с оппозицией. Идея - сохранить партию, но приоткрыть дверцу, чтобы создать видимость свободы. По новым правилам оппозиция уже могла попасть в парламент и… занять там не больше 25%.

На выборах, которые прошли летом, оппозиция взяла максимум возможного. Формально победили коммунисты и их сателлиты, но общество поменялось: коридора в рамках парламентской системы было уже недостаточно.

Первым президентом новой Польши - ІІІ Речи Посполитой - выбрали все того же Ярузельского, а не Валенсу, поскольку голосовал парламент. Но для поляков это уже ничего не значило: позже генерал сам отказался от поста и политической карьеры.

МИР ОТ ВЛАСТИ

Уже в 1990-е в Польше начались судебные процессы, самым громким из которых стало дело убийц ксендза Попелушко. Открыли архивы: каждый и сейчас может обратиться в Институт национальной памяти (ИПН) и ознакомиться со своим делом или же посмотреть, кто за кем следил, «сдавал», портил жизнь.

При этом Польша избежала большой крови и охоты на ведьм. Компроматы о темных делишках во времена ПНР стали вопросом репутации, должности, общественной дискуссии, но не жизни и смерти.

Отношение к Ярузельскому до сих пор противоречивое. Своеобразным актом примирения стал тот факт, что Валенса пришел к генералу в больницу, когда тот находился уже при смерти, и пожал руку. Сам же последний коммунистический лидер Польши повторял, что военное положение было меньшим злом, иначе в Варшаву и Гданьск зашли бы советские танки. А еще немецкие, чешские, венгерские…

Сегодня молодые польские политики озвучивают тезис, что «Солидарность» предали, позволив коммунистам уйти от ответственности. С другой стороны, их оппоненты уверены, что все было сделано правильно и самое главное, что поляки не посмотрели друг на друга в прицелы автоматов. Не пошли по пути Румынии, где после бойни к власти все равно пришли бывшие коммунисты… В конце концов, сегодня Польша по динамике развития одна из самых успешных стран в регионе.

История «Солидарности» - это пример того, что мир сохранить чертовски важно. Но первой о мире должна думать власть, а только потом - оппозиция. Причем не о мире из-под палки, а о постепенной передаче власти - пускай даже с системой гарантий для себя. При жесткой власти одного человека это еще сложнее: окончательное решение должен принять только он. Держаться до конца за трон синеющими пальцами или уйти достойно.