Владимир Гончарик: Люди не видят для себя перспектив в оппозиции

Что важнее персоны единого демократического кандидата и процедуры его избрания, о тайной встрече в Госдепе США, кремлевском обмане и поздравлениях Лукашенко с победой?
 
Об этом Службе информации "ЕвроБеларуси" рассказал некогда единый кандидат от оппозиции Владимир Гончарик.

На прошлой неделе состоялось собрание депутатов Верховного Совета 13-го созыва, на котором было принято заявление, осуждающее бесконтрольную распродажу народной собственности Беларуси нелегитимной, по мнению участников собрания, властью. Одним из участников встречи был как раз Владимир Гончарик, депутат ВС 13-го созыва и единый кандидат от оппозиции на президентских выборах 2001-го года.

- Владимир Иванович, если мы начнем с вами разговор с того, что вы как депутат Верховного Совета 13-го созыва сегодня все еще активны в беларусской политике, то многим наша беседа покажется уморительной и запоздавшей на полтора десятка лет. Вы действительно считаете себя действующим политиком? Или вас можно считать заслуженным оппозиционером на пенсии?

- Конечно, я больше ко второй категории отношусь. Сказать, что я сегодня политик – это будет слишком смело. Но насколько это возможно, я консультирую, помогаю, поддерживаю связи с рядом политиков из России, более тесно работаю с профсоюзами. А что касается недавней встречи депутатов Верховного Совета 13-го созыва, то было нас человек 15-17. В правовом отношении, конечно, эта встреча никак оформлена не была, но мы по итогам встречи приняли совместное заявление по наиболее острым на сегодняшний день вопросам.

- Как вы сами оцениваете собственную роль в новейшей истории страны? Что полезного вы сделали для Беларуси?

- Об этом не мне судить. Но мне не стыдно за то, что я сделал с профсоюзами, которые были при мне сохранены и организованы. Как единый кандидат на выборах 2001-го года я не считаю, что та кампания была проведена хуже, чем последующие. И даже наоборот – моя кампания была более масштабной и сплоченной. Да, тогда мы были немного наивные, еще не знали, на какие фальсификации пойдет власть.


"Фигура единого не имеет значения"

- Есть мнение, что у беларусской оппозиции были шансы на победу как раз в 2001-ом году, когда нынешняя система еще не до конца закостенела. Согласны ли вы с этим и если да, то почему все же вы этими шансами не воспользовались?

- Даже если судить по официальным результатам, то мы тогда набрали больше 15 процентов. При этом я думаю, что было немало различных упущений с нашей стороны, особенно на начальном этапе. Мы поздно начали разворачиваться. Долго договаривались по фигуре единого. Уже накануне выборов договорились, но не секрет, что команда Домаша, несмотря на все заверения, не стала работать с нами. Не удалось получить и поддержку России, которая была обещана.

- Изменились бы шансы на победу в 2001-ом году, если бы единым кандидатом стали не вы, а другой человек?

- Нет, ничего бы не изменилось. Фигура единого кандидата не имела решающего значения. Она и сейчас его не имеет! Конечно, играет роль личность человека, но когда все работают, как рак, лебедь и щука, то все остальное уже не важно.

- Вы ведь в своем штабе рассматривали различные варианты развития событий в день выборов? Вы были готовы к официальным результатам голосования? Знали, что делать дальше?

- Как раз вариантов развития событий и не было, это было нашим слабым звеном. Не знали, что дальше делать? В этом вопросе и штаб недоработал. Мы даже не допускали такой мысли, что у Лукашенко будут 70-80 процентов голосов. Ведь самые разные социологические службы давали нам порядка 30-40 процентов. И я даже больше скажу: я не поздравил тогда Лукашенко с победой именно из-за фальсификаций. Если бы у него были цифры в 50-52-55 процентов, как это складывалось в реальности, то я был бы первым, кто поздравил президента с победой. И я допускаю, что на выборах 2001-го года победа была у Лукашенко и без фальсификации результатов.

- Уже после президентской кампании 2001-го года вы намекали, что вас обманула Москва, отказав в последний момент в уже проплаченных эфирах на российских телеканалах. Нежели те эфиры были способны кардинально изменить ситуацию и почем вы считаете отказ обманом, а не элементом политической игры?

- Обманом я это назвал в том плане, что это ведь невыполненное обещание. Когда тебе обещают, но не делают, я называю обманом. А влияние российского телевидения тогда было намного большим, чем сегодня. С этим были связаны определенные надежды.

- Ваш призыв "выступить гарантом демократических выборов в Беларуси" к Владимиру Путину в 2001-ом году сегодня выглядит довольно смешным, не находите?

- Конечно. Это та самая наивность, которая у нас была. Хотя и Россия тогда была другой. И роль Путина была иной. Тогда еще не говорили об "управляемой демократии". Сейчас ведь у России идут те же процессы, что и в Беларуси, а все проблемы решаются волевыми путями.

- В продолжение предыдущего вопроса хотелось бы узнать ваше мнение: вы уверены в том, что без кремлевской отмашки никто победить Лукашенко не в состоянии?

- В 2001-ом году я был в этом уверен, а сегодня у меня такой уверенности нет. Но с помощью России решить эту проблему было бы в любом случае легче.

- Какого рода существуют механизмы, запустив которые, можно было бы вовлечь нынешнее российское руководство в процессы по смены действующего режима в Беларуси?

- Открою небольшую тайну. В 2002-ом году мне пришлось встречаться с людьми на разном уровне в США, в том числе и в Госдепе. У меня спросили: что было не сделано для победы? И я сказал, что не хватило консолидированной деятельности международного сообщества. Было много разговоров только об этом, но даже ведь если говорить о финансировании, то это было не западное финансирование. В Европе была одна страна с очень четкой позицией – это Германия, остальные страны не оказывали никакого влияния на ту же Россию по ситуации в Беларуси. Хотя в тот момент были определенные механизмы, по которым можно было убедить Россию в необходимости смены политического режима в Беларуси.


"Никто на революцию не пойдет"

- На протяжении вот уже десяти лет вы продолжаете настаивать на том, что оппозиции обязательно нужен единый кандидат на президентских выборах. Вам не кажется, что звучит это не слишком убедительно? И разве именно вопрос единого кандидата является первоочередным для оппозиции Беларуси?

- Конечно, вопрос единого кандидата не является первоочередным вопросом. Но ведь другого механизма для объединения нет. Во всяком случае, я таких механизмов не вижу. Как объединить все политические силы без конкретной фигуры? Если у нас есть общая цель – смена действующего режима, тогда это и есть наша главная задача. А уже потом в парламенте пусть себе борются за свои идеи товарищи с господами. Ну, нельзя же ведь опять клюнуть на крючок, как это было в 2010-ом году. Это ведь была просто профанация! Пустили на выборы всех подряд, даже без подписей. И люди пошли! Разве это подход?

- Вы уже говорили о том, что главная ошибка выборов в 2001-ом и в 2006-ом годах – это то, что никто всерьез не рассчитывал на защиту итогов выборов. По выборам 2010-го года имеется также немало похожих вопросов. Может, где-то в этой области, а не в выборе единого кандидата, кроются причины стабильных поражений оппозиции?

- В любом случае это очень важная тема. В мое время я по этому поводу полностью понадеялся на свой штаб. И получилось то, что получилось. Как оказалось, у нас просто в принципе не было подготовленных вариантов развития событий. Даже когда пришлось из-за этого разбираться, то и людей не нашлось, которые должны были этим заниматься. А ведь вопрос защиты результатов на выборах – это даже важнее фигуры единого и процедуры его избрания.

- По поводу последних президентских выборов вы высказались достаточно резко, заявив, что "большинство кандидатов от оппозиции ни за какую власть не сражались, а самоутверждались"…

- Да, так оно и было.

- Нынче вы призываете представителей оппозиции "поумерить свои амбиции и подумать о том, для кого и чего выдвигается единый кандидат". При этом вы лично были таким единым кандидатом, утверждаете, что тем самым не самоутверждались, не были наделены чрезмерными амбициями и точно, надо полагать, знали, для кого и чего выдвигался единый кандидат. Получается замкнутый круг с результатом, который при вашем подходе предопределен. И что с этим делать?

- Нужно договариваться как можно раньше. Я не предлагаю брать за образец кампанию 2001-го года, но ведь надо сделать правильные выводы из того опыта.

- После выборов в 2010 году вы в 70 лет вдруг признались: "на глазах тают, исчезают последние иллюзии, мифы о нынешней Беларуси". То есть до этого момента вы продолжали верить в эти иллюзии и мифы?

- Я имел в виду политическую систему Беларуси. Да, я до определенного момента верил, что ее можно изменить каким-то эволюционным путем. Я и сейчас верю в то, что у нас другого пути, кроме выборов, нет. Никто на революцию в Беларуси не пойдет – нет у нас таких героев.


"Молодежь не привлекают идеи оппозиции"

- Вы обладаете типичной биографией успешного руководителя советской эпохи. Наверняка испытываете ностальгию по советскому времени?

- Если честно, то да. Но это не ностальгия по советской политической системе. Это ностальгия по юности, по зрелому возрасту. И можно к этому по-разному относиться, но в СССР существовала хорошая система подготовки и отбора кадров. Случайных людей во власти было очень мало. У нас ведь назначают неизвестно кого! Хотя и в России то же самое. Что можно прочесть в биографии 36-летнего губернатора? У него ведь и за душой еще ничего нет. Поэтому в этом отношении ситуация в Советском Союзе мне нравилась. А больше всего не нравился мне советский бюрократизм, проявления которого и сегодня у нас есть.

- Как вы относитесь к поколению, для которого в плане ощущения и понимания СССР – это как для вас Российская Империя, известная только из истории?

- Я вполне нормально отношусь к этому поколению, у меня внуки такие. Они уже совсем другие, СССР для них просто история. И меня это совершенно не расстраивает.

- Как профессиональный чиновник вы наверняка видите, что в рядах беларусской оппозиции сегодня в основном те же люди, что и в конце 90-х и начале 2000-х. Почему нет притока свежей крови? Как решить проблему с новыми кадрами?

- Например, от имени партий я говорить не могу, но то, что партии у нас сильно стареют – это факт. Молодежь не слишком привлекают идеи и действия оппозиции. Молодежь тянется к активным, решительным действиям… А перспективы для себя в оппозиции многие люди просто не видят.

- Вы не раз отмечали, что "искать кандидатов в президенты нужно не в старой оппозиционной колоде, а среди молодых и перспективных политиков, коих в нашей стране предостаточно". Очень интересно было бы услышать имена хотя бы нескольких "молодых и перспективных политиков"?

- Фамилии я бы называть не хотел. Этих людей еще нужно растить и поддерживать.

- Тогда это будет выглядеть лукаво с вашей стороны…

- Просто пока я бы делал ставку на других людей.

- Только недавно вы сказали, что когда сами участвовали в президентских выборах, то не представляли, насколько это было небезопасно для вашей семьи. Что вы имели в виду?

- Как-то все тогда полетело. У сына проблемы начались. На фамилию Гончарик везде реагировали напряженно. Записки разные получать приходилось. Была задача меня политически уничтожить. Поэтому проблемы сказались и на близких мне людях.

- О чем вам приходилось жалеть чаще и больше всего после выборов 2001-го года?

- Вряд ли я могу сказать, что о чем-то сильно сожалею. Разве что, можно было бы быть более избирательным в людях, которые оказались в то время в моем ближайшем окружении.