Светлана Алексиевич: Лукашенко уже точно не вырваться

Известная белорусская писательница Светлана Алексиевич ответила на вопросы корреспондента "Свободы" о России после аннексии Крыма, о ситуации в Украине и о ее влиянии на Беларусь.

- В недавней статье в немецкой "Frankfurter Allgemeine" о России после Крыма Вы пишете о возвращении к сталинизму в России на волне патриотизма. К сталинизму только православному. Почему такое стало возможным в России?

- Причина одна. Вот этот маленький "красный человек" затаился, он остался жить с чувством поражения. Потому что и не он делал то, что называется "перестройкой". Это делал Горбачев и кучка интеллигенции. А маленький "красный человек" проснулся неожиданно в совершенно незнакомой ему стране. И он ничего не хотел кроме того, чтобы хорошо жить. И никто не занимался изучением прошлого, не читал Солженицына, Шаламова. Это уже никому не было интересно после перестройки, хотя все это лежало на книжных развалах. А ожидания не осуществились, так как получился дикий капитализм и это никого не устраивает, так как людей ограбили, страну разворовали. И конечно, ощущение реванша. Это желание маленькой победоносной войны очень глубоко сидело. И это имперское чувство, "великая Россия" , чтобы нас снова боялись. К сожалению, объяснения самые банальные. Но это не один Путин. Это на самом деле Путин в каждом из россиян. Я, например, потеряла очень много русских друзей, потому что не могла разделить их патриотизм, их возбуждение от слова "аншлюс", "аннексия". Я человек маленькой нации и мы совершенно лишены этих чувств. Как интеллектуал я совсем иначе смотрю на эти проблемы.

- То есть мы наблюдаем возвращение этого "​​красного человечка"?

- Он затаился. И этот маленький "красный человек" не обязательно какой-то работяга. Это и люди власти, хотя у них деньги из кармана сыплются. Неважно все равно сознание абсолютно "красное". Вот у них деньги из кармана сыплются, а для европейской элиты они все равно шпана. Здесь все иначе устроено. Здесь над механизмом свободной гражданской страны очень много работали. Это уже отлаженный механизм. Поэтому 20 лет - это очень маленький срок. Был такой большой спор в российской литературе между Шаламовым и Солженицыным. Солженицын говорил, что лагерь очищает человека, поднимает, из лагеря он выходит более сильным. А Шаламов говорил, что лагерный опыт ничему хорошему не учит, он унижает человека, и он нужен только в лагере. И вот этот маленький "красный человек" вышел из лагеря. И что он сделал через 20 лет? Снова построил лагерь. Отсюда и название моей книги "Время second-hand". Добавилось только православие в самом диком варианте.

- А в Крыму также этот "красный человек"?

- Они были далеко от России. Я думаю, тут вина и Украины есть. Украина, по-видимому, и не имела тех ресурсов, и люди там, говорят, трудно жили. Как и по всей Украине. У меня много родственников в Украине и люди очень трудно живут. А сейчас я не знаю, что будет.
И потом издали начинается идеализация этой огромной страны. Мы же все из общества насилия, у нас нет другого опыта жизни. И потому всякое проявление силы кажется величием. И такой, видимо, издалека им это страна и казалось. Я думаю, что и на самом деле Крым проголосовал за вхождение в Россию. Мне самой Севастополь кажется российским городом. Но все, что произошло и как это произошло, - это не цивилизованно. Ведь с таким трудом после второй мировой войны выстроили мир, определенные правила и вдруг оказывается, что все это можно взорвать за несколько недель. Я живу абсолютно с чувством поражения, которое есть у многих людей моего поколения. Ведь Путин вовсе похоронил мечту о том, что Россия будет европейской. И то, что в Беларуси есть европейский путь. Мы также от них очень зависим, к сожалению, мы очень связаны. Теперь уже продемонстрирована такая сила, что Лукашенко оказался на коротком поводке, ему уж точно не вырваться.

- А как на ваш взгляд повлияет это ситуация на Беларусь?

- Я думаю, что до поры до времени мы сохраним такой вот суверенитет. Но если ничего не поменяется, маловероятно, что что-то может поменяться. Ведь были времена маккартизма в Америке - это продолжалось не один год. Такие темные энергии, когда вырываются из народа, имеют очень длинную центробежную силу. Они долго будут продолжаться. Возможно, несколько поколений будут заражены этим. У нас будет слабая независимость и поэтому власть молчит, ведь это понятно.

- Лукашенко говорил, что у нас вся страна русскоязычная, поэтому, мол, ерунда каких-то русскоязычных здесь защищать? Была все же ошибочной это русификация Беларуси в последние годы?

- У нас русскоязычие не из-за страха, не из-за какой-то целенаправленной политики. Для сегодняшней российской элиты серьезно не существовало ни украинского государства, ни белорусского государства. А то, что мы говорим на русском языке - это наши глубокие исторические проблемы. Небольшой народ был всегда угнетен, никогда не жил своей жизнью. Поэтому русскоязычие не политическая затея, это наши внутренние исторические проблемы, наши собственные комплексы. Меня очень радует нынешний интерес к белорусскому языку, столько людей записывается на курсы. На сегодняшний момент - это форма сопротивления. Не брать же винтовку и идти в лес. Это сегодня маловероятно. Это до какой степени отчаяния надо довести народ, как в Украине, чтобы это случилось. И не дай Бог, чтобы это произошло. Я поклонница ползучей эволюции. Это лучше, чем любая революция. Ни одна революция не приносила красивых плодов. Я сторонница движения жизни.

- Как вы думаете, что дальше будет с Украиной?

- Я не политик, я творец. Я думаю, что дело может даже дойти до партизанской войны в некоторых областях Украины. Но мне верится, что все же это сильный народ. Мне нравился и первый Майдан, и второй Майдан. То есть мне нравились люди, которые это делали. Хотя что касается второго Майдана, то там есть проблемы с "Правым сектором", с радикалами. Мне нравились сами люди, но политики, которые потом разменивали этот Майдан или превращали его в нечто другое, это уже другая сторона дела. Мне кажется, что Украина очень слабая сейчас. И если на самом деле США и Европа не помогут Украине экономически и политически, то это будет очень трагично. Это может быть Югославия рядом. Ведь бедного человека заставить кого-то ненавидеть очень легко. Если найдется лидер не такой горячий как Тимошенко, если найдется сильная, разумная личность, пусть это будет не Рузвельт, но разумный, трезвый человек, которого примет Запад и с которым будет считаться Россия, тогда сохранится украинское государство. На этот раз Запад довольно сплочен. Россия почувствовала силу Запада, ибо все поняли, как это опасно. Я думаю, что Европа приложит усилия, чтобы украинское государство сохранилось, а не исчезло как Сомали. Но опасность велика, что Украину разорвут на какие-то куски. Я много людей знаю в Украине, и они верят в свое будущее. Наверное, надо жить там, чтобы это почувствовать. И насколько я разочаровалась в некоторых своих российских друзьях, настолько меня захватили украинские. Я думаю, у этой страны есть будущее, хотя сейчас трудное время. А что касается Путина, я думаю , ему не позволят эти военные походы, и я подозреваю, что он и сам этого не хочет. Но он взял на себя какую-то миссию и теперь вынужден ей соответствовать. А маленькому человеку сложно постоянно быть большим, в какой-то мессианской позе. Его слишком мистифицируют. Россия не так сильна, чтобы делать вызов миру.

- Путин говорит о бандеровцах, что не признает новую власть...

- Это исходит из одного, что они серьезно не относятся к Украине как к отдельному государству. Им кажется, что тот, кто свернул с этого российского пути, то это какие-то предатели. Они даже со своей элитой устроили разборки: если ты не с нами, то ты уже национал-предатель. На этом фоне уже Лукашенко выглядит меньшим диктатором, чем Путин. Во всяком случае у нас нет этих диких законов о сексуальных меньшинствах, о защите православия. Я даже удивилась, что мы не повторили эти глупости.

- Лукашенко говорит, что он против федерализации Украины, признает легитимность властей. Вы верите этим заявлениям?

- Я вообще не верю больше политикам. Я думаю, что они сами не знают, во что они верят. Они будут верить в то, что на данный момент служит каким-то целям. Я не верю ни Путину, ни Лукашенко. В наших краях политикам нельзя верить. А тем более таким тоталитарным. Мы видим, что есть переодетые российские военные в Украине. А Путин смотрит в лицо мира и говорит, что там их нет. Он говорил, что их не было и в Крыму. Европейцам тоже трудно нас понять. Мне кажется, что Обама и Европа ведут себя очень разумно. Вот Лукашенко говорит, что это слабые политики. А это на самом деле современные политики. Это политики, которые представляют общество, которое совсем не хочет обуть дурацкие сапоги, взять автомат и идти куда-либо. Люди любят жизнь и умеют жить. У них совсем другие ценности. Никакой военный там не скажет, как недавно говорил Грачев, что наши парни умирали в Чечне с улыбкой. Такое мог сказать человек, который вылез из какой-то баррикады, на которой провел всю жизнь.