Президент РБ. 20 вопросов о прошлом и будущем

Любая власть в той или иной степени опирается на мифы. Более того, именно они и являются последним рубежом обороны рухнувших империй и диктатур, за которые борются как бывшие несменяемые властители, так и бессмертные в сердцах старшего поколения "отцы народов", возвращающиеся на политическую арену даже с того света…

Ярким примером такой некрократии является нынешний правящий режим в Северной Корее, где до сих пор "Великий вождь товарищ Ким Ир Сен" считается согласно Конституции КНДР «вечным президентом» Северной Кореи, отстаивающим из гроба квазимарскисткую теорию чучхе.

Мифологизация истории, современной внутренней и внешней политики, проблем этногенеза на определенном этапе становления государства является естественным процессом. Но со временем, с переходом страны в фазу устойчивого развития, данные процессы начинают затухать, мифы становятся все менее востребованы.

Действительно, в тактическом плане они бывают очень полезны, так как выступают своеобразными регуляторами общественных настроений и процессов на политическом поле. За отсутствием собственного политического опыта политические силы часто опираются на мифы или самопровозглашенные традиции («у нас так не принято», «мы, к счастью, не Россия» т.д.)

Обычно, с «нарастанием» новой истории суверенного национального государства мифы становятся даже опасны, так как их очевидная абсурдность подрывает уже начинающую формироваться современную историю.

Однако конъюнктурная «полезность» мифов зачастую удовлетворяет политические запросы правящих группировок и часть политического класса, а также творческую интеллигенцию, которая зачастую на них паразитирует. Такие мифы старательно укореняют в сознание населения, не очень понимая, что в стратегическом плане спектр противоречий (а они изначально противоречивы) могут завести молодую нацию и её государство в политический и исторический тупик. В любом случае, пусть медленно, но мифы обязательно уступают место реальности.

Проблема в том, что Беларусь за двадцать лет президентства А. Лукашенко так и не вышла на траекторию устойчивого развития. По этой причине информационные миражи благополучия до сих пор востребованы и мифотворчество остается важнейшим элементом легитимизации властей и стабилизации политической и социально-экономической ситуации в республике.

Режим А. Лукашенко опирается на различного рода мифы, часть из которых привязана непосредственно к его личности, а часть унаследована из предыдущего периода жизни Республики Беларусь и даже БССР, или создана уже в период правления первого белорусского президента.

В современной Беларуси до сих пор востребованы ряд мифов, которые десятилетиями витают в сознание белорусского населения и политического класса, призванные или нивелировать политическую волю наиболее активных участников общественной и политической жизни в республике или, что чаще, канализировать её против внешнего врага, ответственного за всё, что есть негативного в жизни страны.

В этом плане было бы интересно посмотреть список наиболее важных и эффективных «сказок для населения», на которые до сегодняшнего дня опирается правящий в РБ политический режим.

Некоторые мифы возникли еще до 1994 года и только потом А. Лукашенко взял их на вооружение. Прежде всего, речь идет об «истинах», в которых Республика Беларусь позиционируется как «жертва», что очень важно, так как жертва может рассчитывать на компенсацию или безусловную помощь. В частности, именно в этом формате до настоящего времени трактуется ущерб, который понесла Республика Беларусь от катастрофы на Чернобыльской АЭС (1986 г.).

Автор этих строк не раз отмечал своеобразный феномен в сознании граждан Беларуси, твердо уверенных, что 26-27 апреля 1986 года радиоактивные осадки, поднявшиеся в воздух после взрыва реактора в Чернобыле, были принудительно посажены на белорусской территории, чтобы не выпасть над Москвой. Этот тезис стал своеобразным предметом веры, причем веры иступленной, так как все обращения к географии (Москва находится на северо-востоке от Чернобыля, в то время как Беларусь к северу и северо-западу) вызывают у белорусов вне зависимости от социального статуса или образования крайне негативную эмоциональную реакцию.

Власть во второй половине 1990-х годов данный откровенный бред, носящий, между прочим, антироссийский характер, сознательно поддерживала и на него ссылалась, когда возникала возможность выбить очередную помощь из России. Любопытно то, что в новом, XXI веке, вместе с ростом поставок на российский рынок белорусских мясо-молочных продукции и мебели, негативные последствия от Чернобылья по понятным причинам стали постепенно замалчиваться. Зато на первое место выдвинулся новый чернобыльский миф, в основе которого оказался сам А. Лукашенко, который силой своей воли победил радиацию в Чернобыльской зоне. Сейчас он ездит туда (река Припять) для вылова рекордных по весу сомов и прочих речных мутантов.


Культ

Сей подвиг в духе Иисуса Христа мог бы стать основой для создания настоящего культа вокруг имени белорусского президента, но не получилось… Слишком народен, слишком суетлив и болтлив, слишком противоречив, слишком невыдержан, слишком труслив и жесток… Святости нет. Хотя старается, что заметно: пытается выглядеть степенно, костюмы все более отглаженные, на публике строит страшное лицо, пучит глаза.

Большинству, однако, не страшно, а скорее любопытно, так как публика всегда ждет от А. Лукашенко какой-нибудь скандальчик или словестный казус, а не воспроизведение библейских истин. Харизма несменяемого правителя РБ практична, она сродни Егору Трубникову из кинофильма «Председатель», который мастерски владел народным словцом. Между прочим, А. Лукашенко в данном случае, без телекамер, тоже за словом в карман не лезет, оделяя провинившихся емким матом. Так что не святой…

Тем не менее, периодически (на Рождество или Пасху) все равно забирается на амвон, чтобы произнести речь перед «паствой». В такие минуты ему иногда целовали руки… Не отдергивал, терпел. А может нравилось… Как-то по-монархистски, веяло вечностью, каноничностью, династичностью…

Вообще, тема «А. Лукашенко и церковь» исключительно интересна и богата. Для белорусского президента, как католичество, так и православие являются инструментами для внешней политики и одновременно, контролирующей население идеологической сетью, которая, конечно, в современном мире не очень эффективна, но хотя бы как-то регулируема.

В то время ни одному из политических режимов, включая власть Китая, не удалось взять под контроль Интернет с его широким спектром социальных инструментов и контактов. Белорусские власти в Интернете представлены крайне уныло и бесцветно, что понятно, так как трудно в современном мире доказать эффективность пожизненного президентского марафона. Все-таки Беларусь не Куба…


Война

Однако наибольшее значение для современной Беларуси имеет миф о роли республики во Второй мировой войне. Республика, в данном случае, однозначно трактуется победительницей, а народ – победителем, но, как иногда отмечается, «вместе с другими народами Советского союза». В последние годы белорусская официальная пропаганда так подает события семидесятилетней давности, словно Россия, Украина, Казахстан и т.д., присоединились к Беларуси в её победном рывке к Берлину.

Данный формат исключительно важен, так как активное участие Беларуси в последней мировой войне провозглашается основой для современной белорусской государственности, при этом довоенному периоду или временам ВКЛ уделяется значительно меньшее внимание, отдавая данный период исключительно в руки оппонентов правящего режима.

В данной теме также не обошлось без мифов. В частности, активно замалчивается тот факт, что во время Великой отечественной войны Беларусь пережила не только оккупацию, но и собственную гражданскую войну. На каждых трех партизан приходилось не менее одного полицая… Не говоря уже о массе откровенных грабителей, рядившихся в зависимости от ситуации под любую из противоборствующих сторон.

Но в данном случае можно говорить многофакторном мифе. Прежде всего, по уже сложившейся традиции участие Беларуси во второй мировой войне подается в формате жертвы: «погиб каждый третий гражданин республики» (в 1980-х годах говорили о каждом четвертом), «заслонили собой Москву», «понесли наибольше потери в годы войны» и т.д.

При этом утаивается, что все-таки 70% потерь, включая людские, в годы второй мировой войны понесла непосредственно Россия. Следом идет Украина. Естественно, не могла Беларусь «заслонить собой Москву» в 1941 году, когда вермахт прошел за пару недель республику и уже 10 июля разгорелось ожесточенное двухмесячное Смоленское сражение. Смоленск на все лето сковал врага и после рейда немецких танков на Волоколамск последовал декабрьский разгром оккупантов под Москвой.

С учетом того, что партизанская война в Беларуси разгорелась только в 1942 году, то говорить о каком либо вкладе республики в отстаивании столицы СССР от бронетанковых частей группы армий «Центр» не приходится, что, конечно, никак не умаляет подвиг белорусского народа. У него был свой участок фронта в общей борьбе.

Однако данный миф повторяется десятилетиями, постепенно входит в учебники, закрепляется в сознании народа и, что главное, активно используется А. Лукашенко на международной арене. Можно говорить, что белорусский президент приватизировал тему Второй мировой войны. Отсюда и столь нервная и злобная реакция на появление два года назад (задолго до украинского кризиса) на улицах белорусских городов гвардейской ленточки из России. Тут же был создан аналог с белорусским государственным трехцветием… Наследником Победы может быть только Минск и лично несменяемый белорусский президент.

А. Лукашенко, естественно, использовал и будет использовать данную мифологию, которая с одной стороны позволяет ему требовать от окружающего мира «уважение к республике» и «уважение к выбору народа республики», т.е. уважения к самому себе и признание пожизненной президентской власти, а с другой стороны, сакрализация роли Беларуси во второй мировой войне позволяет правящему режиму построить пусть и во многом виртуальную и пропагандистскую, но все-таки связь с победителями в той самой страшной войне в истории человечества. В этом случае «жертва» перевоплощается в «победителя» или, как вариант: «Победа достигнута огромными жертвами», «на алтарь победы…» и т.д.

Фактически, в данном случае можно говорить о том, что правящий режим пытается выступить в роли легитимного и единственного наследника поколения победителей, что по идее должно закрепить власть в руках правящей династии, представители которой оказались увековечены не где-нибудь, а в специальном зале вновь открытого Музея Великой Отечественной войны. Иными словами, представители семьи Лукашенко оказываются непосредственно причастны к Победе над фашизмом, брали Рейхстаг. Но не получается…


Власть, взятая в бою

До середины 1980-х годов абсолютно легитимным правом на власть в республике обладали ветераны партизанского движения во главе с П. М. Машеровым, которые и составили своеобразную аристократию в послевоенной Беларуси. Эти люди воевали с оккупантами и своё право на руководящие посты отбили с оружием в руках. Погибший треть века назад Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии П. Машеров до сих пор является самым главным противником мифа о связи Дома Лукашенко с Победой. И сколько бы власти не замалчивали роль П. Машерова, сколько бы не меняли дни празднеств, сколько бы не рядились под потомков партизан и окруженцев, надевая чудовищных размеров фуражки и обвешиваясь орденами, Беларусь, став в 1945 году, пусть и по прихоти И. Сталина, членом ООН, живет все-таки по собственной исторической траектории, где именно Машеров может считаться реальным основателем белорусской государственности.

Те, кто пришел к власти в 1991 и в 1994 году до сих пор только проедают и, что греха таить, добивают тот потенциал, который, благодаря прежде всего П. Машерову, республика успела накопить в советский период своей истории. А. Лукашенко не имеет к этому никакого отношения…


"Народный президент"

Однако существует иная легенда, изначально имеющая не менее «глубинную» сущность, чем вторая мировая война, и призванная еще более увязать А. Лукашенко и его формирующуюся династию с властью над республикой. В частности, одним из таких мифов является утверждение о «народном» статусе А. Лукашенко. Автор этих строк был свидетелем того, как этот миф рождался. В период политического кризиса 1996 г., когда Верховный совет РБ отказался принять очень странные результаты референдума, перекраивающего Конституцию республики, и начался процесс импичмента первого белорусского президента, на экране БТ появился В. Заметалин, в те годы занимавший важнейший пост в Администрации президента РБ. Надо сказать, что было очень хорошо заметно, что оказавшийся под прицелом видеокамер главный пропагандист правящего режима был сам не свой, но выучка кадрового армейского политработника все-таки сказалась и в результате сумбурного спича у В. Заметалина прямо в прямом эфире родилось поразительное умозаключение: «Как можно подвергать импичменту Александра Лукашенко, если он не просто избранный президент, он народный президент». По смыслу выходило, что все действия против белорусского президента априори носили и носят антинародный характер, а оппонентов А. Лукашенко можно смело зачислять в стан врагов народа.

Статус «народного президента» явился логическим продолжением еще более глубокого, почти интимного статуса всебелорусского «батьки». Между прочим, стоит напомнить, что А. Лукашенко сам назвал себя «батькой» в одном из многочисленных интервью, произнесенных в августе-сентябре 1994 года.

Понятно, что термин «батька» также носит сугубо политический характер и непосредственно связан с таким феноменом, как сталинский статус «Отец нации», который был в свое время вновь возрождён и по восточной традиции был преподнесен первым президентам независимых государств в Центральной Азии – Н. Назарбаеву, И. Каримову, С. Ниязову и т.д. Семейный смысл данного статуса носит характер политического «оберега», так как «отца» нельзя свергнуть, против него нельзя вести оппозиционную деятельность и его нельзя переизбрать. Фактически, получается, что «батька» «женат» на республике.

При этом подразумевается, что «отец» не может быть не прав в принципе, как бы это не было абсурдным, но при этом он остается отцом – жестким и справедливым. В принципе, и обижаться на него грех, так как он несет в одиночку ответственность за большую семью – Республику Беларусь.

В принципе, применительно к белорусской политической традиции можно вновь говорить о наличии вполне прозрачных предпосылок для создания полноценного культа личности на основе смешения отдельных компонентов традиционного общества и индустриальной эпохи, где роль личности в политической жизни и истории всегда преувеличивалась (об этом уже говорилось выше). В принципе, проект «Александр Лукашенко – батька», который носится по стране и хватается то за деревообработку, то за урожай, то за гинекологию или Россию, сформировался стихийно, но вполне логично, так как отражает консервативное мировоззрение белорусского политического класса и высшей номенклатуры.

Любопытно то, что с годами, термин «батька» стал терять свой смысл, превратившись в прозвище, почти анекдот. Нечто подобное произошло в советское время со словом «товарищ», которое изначально символизировало партийное товарищество, поддержку и содействие, даже дружбу, но со временем, превратившись в общепринятую форму обращения, стало терять свой изначальный смысл, оставаясь при этом одним из самых популярных слов в лексиконе советского народа.

Пройдя аналогичную эволюцию, связанную с постепенным и естественным освобождением режима от популизма (невозможно два десятка лет держать народ в мифах о светлом и экономически стабильном обществе, которому уже сейчас завидуют все соседи), понятие «батька» приобрело в Беларуси новый смысл и стало чем-то вроде клички первого белорусского президента, причем носящей уничижительный характер, который угадывается в очень своеобразной и присущей исключительно белорусскому народу интонации. Так могут сказать о пожилом человеке, который или «бузит» не по делу или находится постоянно в подвыпившем, т.е. неадекватном состоянии, или, как говорится «разбастялся» не в меру (феноменальное не литературное (разговорное) белорусское слово, которому невозможно найти полноценную замену в русском языке), от выкрутасов которого все устали и не ждут ничего хорошего и прорывного.

Действительно, человек двадцать лет у власти, причем власти неограниченной, но осмысленной программы переустройства жизни белорусского народа и его национального государства мы так и не дождались. Не существует пусть и во многом мифологизированной, но внятной и понятной народу «дорожной карты» с четко обозначенными этапами, которые могли бы играть мобилизующую роль. Вместо этого постоянно сталкиваешься с ситуационной политикой реагирования на лавину вызовов и рисков, приверженностью к пресловутым «простым» решениям на фоне непрерывной и, отдать должное, весьма последовательной борьбе за продление своего пребывания у власти.

Стоит напомнить, что А. Лукашенко выбирали все-таки в лучшем случае на десять лет, а не на двадцать, а уже пошел 21 год. В принципе пора бы подвести итог, что и было сделано в июле текущего года в весьма поверхностной и исключительно восторженной форме в ряде государственных печатных изданий.

Однако, в любом случае, официальным пропагандистам трудно скрыть то, что страна оказалась в ряду беднейших государств Европы. Что каждый десятый её гражданин мыкается по соседним странам в поисках работы… Тем не менее в любой сфере жизни белорусского общества и белорусской экономики по-прежнему можно обнаружить множество планов, громких заявлений и фантастических проектов, на фоне настоящего цунами гордости и чванства за уже объявленные будущие успехи, а также удивительную забывчивость, когда приходит время вспомнить о реализации.

И вот такую «процветающую» республику видел А. Лукашенко в далеком 1994 г.? (6)