“Путин заболел той же болезнью, что и я“

Первый и последний президент СССР Михаил Горбачев провел в Москве презентацию своей новой книги "После Кремля" — сборник статьей, эссе, интервью на актуальные политические темы.

На мероприятие пришли несколько сотен человек, причем среди них было немало тех, кто вряд ли помнит эпоху Михаила Горбачева просто в силу возраста. Больше всего говорили о распаде СССР, но наиболее драматичные высказывания Горбачева касались нынешнего российского лидера.

Интонацию Горбачева не перепутаешь ни с чьей другой, и кажется, будто это очередная сессия Верховного совета в Кремлевском Дворце съездов, а не презентация его книги в магазине "Москва" на Воздвиженке — всего пять минут ходьбы, но уже за кремлевской стеной. Даже телефоны и айпады, на которые снимают первого и последнего президента СССР, напоминают поднятые вверх карточки для голосования.

Желающих подписать книгу несколько сотен — они в длинной очереди змейкой перед сценой, а на самой сцене толпа облепила маленький столик, за которым Горбачев сидит вместе с издателями и неизменным переводчиком и помощником Павлом Палажченко.

Молодой человек рядом с корреспондентом "Газеты.Ru" углубился в чтение главы "Куда идет Россия"; спускается со сцены с автографом автора Андрей Макаревич, рассказывая помощнице про судебный процесс c Александром Прохановым; кто-то признается, что "зашел только потому, что рядом работает".

Но в основном читатели идут за именем: это не откровенная автобиография, как предыдущая — "Наедине с собой", а сборник ранее опубликованных статей, так что жарких сенсаций ждать не приходится.

Тем временем Горбачев источает афоризмы, шутит над своим возрастом и добродушно отзывается даже о тех, кто так и не простил его. Вот Александр Проханов, не устающий клеймить советского президента предателем. "Пусть поет "Соловей", — Горбачев не забыл прозвище бывшего советского военкора.

Оставив Проханова, Горбачев сверяет часы с написавшим о нем полухудожественную книгу Олегом Кашиным: "Олег Кашин написал, что меня десять раз хоронили, звонили, писали, чтоб я застрелился, в результате, я потерял жену... Но я вот выдержал и собираюсь еще жить".

"Я вас приглашаю на свое 90-летие. Может, меня на коляске привезут, но это будет. Коль на коляске, Буш-старший на коляске.... Пешком или на руках, но мы встретимся", — говорит он, и зал смеется. И молодежь, для которой он уже явно герой давно ушедшей эпохи, и лощеные интеллигенты, и даже парни-охранники.

Горбачев же спокоен, снова и снова возвращаясь к последним месяцам существования Союза. И вот уже с досадой говорит про отпуск в августе 1991 года, в который можно было не ездить. Видно, что эти воспоминания даются ему тяжелее всего, а винит он равнодушных граждан: "Распался Союз, а общество молчит! И это был самый тяжелый момент", — кажется, опять слушаешь выступление с трибуны съезда.

"Если трудно работать, надо уходить", — Горбачев возвращается в настоящее и явно адресно, всем своим видом показывая, что, даже когда ты уходишь с поста, можешь жить спокойно и иметь свои преимущества — например, зайти в обычный книжный магазин, правда, на презентацию собственной книги.

"Не может быть сильным государство, которое разгоняет оппозиционные митинги и засылает туда провокаторов", — продолжает Горбачев.

Впрочем, о нынешнем президенте, которому он посвятил отдельную главу, отзывается подчеркнуто уважительно: в последнее время он много раз защищал его позицию перед западными лидерами. Признается, что раньше они часто общались, но уже полтора года общения нет.

Последний раз, правда, увиделись случайно: 12 июня, в День России — в тот самый праздник, который зафиксировал один из этапов распада советской страны под руководством Горбачева. Пересеклись на ходу, не было возможности разминуться, пожали друг другу руки и поговорили накоротке.

Горбачев признается, что хотел бы встретиться, но помощники Путина категоричны: президент занят.

Но если время вдруг найдется, от человека, который, по собственным словам, "шел на Эльбрус, спустился с Эльбруса и теперь живет под Эльбрусом", глава государства может услышать не самые приятные слова.

"Он начал заболевать той же болезнью, что когда-то и я, — самоуверенностью. Считает себя заместителем бога, я уж не знаю, правда, по каким делам", — эту фразу он произнес все с тем же спокойствием и добродушием, но показалось, что именно ради нее вся книга и написана.