Колумнист The Guardian: На кровавых землях Беларуси я нашла надежду для будущего Европы

В регионе, где случились одни из самых худших кошмаров ХХ века, живет стремление к демократии и диалогу, пишет в своей колонке на The Guardian Натали Нугайред .

В декабре я отправилась в Минск на семинар с группой европейских историков. В нескольких милях от столицы Беларуси мы посетили места, где как нацисты, так и сталинская тайная полиция совершали одни из страшнейших преступлений XX века. В течение этих нескольких дней я также беседовала с некоторыми молодыми местными жителями, которые вселяли собой надежду на то, как однажды сможет выглядеть действительно объединенная Европа.

Это была самая поучительная поездка, которую я совершила за последние годы: глубокое погружение в противоречивые европейские воспоминания, высвечивание трудности в преодолении стереотипов и идеологических нарративов, наследие холодной войны в сознании людей.

Это может показаться странным, но любой, кто старается быть в курсе того, что такое Европа, возможно, найдет лучшую точку обозрения здесь: на болотистых равнинах с соснами и елями, усеянных городами и деревнями, несущих тяжелый груз прошлого.

Минск, конечно, находится за пределами Европейского Союза, в стране, где правит диктатор, в чем-то вроде серой зоны между Европой и Россией. Мало кто в Западной Европе знает о Беларуси, не говоря уже о том, чтобы побывать там. И все же он должен быть замечен европейским сознанием. «Беларусь была худшим местом во второй мировой войне», - однажды заметил историк Тимоти Снайдер. В своей книге «Кровавые земли» Снайдер рассказывает, как 14 миллионов человек были убиты в период между 1933 и 1945 годами в районе, простирающемся от Балтийского до Черного моря, причем Беларусь пострадала сильнее всего: четверть ее населения была убита в результате политик Сталина и Гитлера.

Мы многое игнорируем в истории нашего континента, если не обращаем внимания на тяжелое положение этого региона, где две тоталитарные системы сошлись с ужасными последствиями — одновременно сговариваясь и конкурируя друг с другом, когда они претендовали на территорию и истребляли тех, кто там жил, или депортировали людей, чтобы убить.

Из всех мест, которые я посетила в Европе, нигде эта сложная история не является более остро, чем в лесах за пределами Минска, где три места массовой бойни, расположенные всего в нескольких милях друг от друга, чтятся памятью по-разному.

Вилка на дороге в Малом Тростенце — это место, где десятки тысяч евреев, многие из Германии и Австрии, были расстреляны над ямами нацистами СС, а их трупы позже сожжены (всего в лагере смерти "Тростенец" было убито, по разным оценкам, от 206,5 тыс. до 546 тыс. человек разных национальностей — прим. UDF.BY). Там недавно началось строительство памятника, но поразительно, что на нем не указаны имена жертв. Это потому, что белорусским чиновникам нелегко признавать Холокост — так же, как советским властям. Вместо этого на деревьях поблизости семьи жертв разместили небольшие желтые плакаты с информацией о погибших.

Неподалеку, в урочище Куропаты, находится место, где люди Сталина расстреляли тысячи людей в 1930-х годах. Белорусские гражданские группы и активисты оппозиции поставили православные деревянные кресты (на самом деле универсальные четырехконечные — прим. UDF.BY), чтобы почтить память жертв. Но и там нет имен. И официального памятника нет вообще. Культ Сталина остается в Беларуси нетронутым, как и в путинской России.

А чуть подальше, в Хатыни, полянка в лесу, где когда-то стояла деревня. Нацисты уничтожили все население: загнали семьи в сарай и подожгли его. Таким образом они уничтожили сотни деревень в Беларуси. И здесь разворачивается полный спектр памятных памятников советской эпохи: памятник с именами, музей, гиды. Хатынь символизирует преследование целой нации — но это эксклюзивный символ, соседствующий с огромными упущениями. В Беларуси преступления сталинизма в значительной степени не раскрыты, как и преступления, совершенные нацистами против евреев.

Эти места должны занимать видное место в наших европейских умах, но они этого не делают. В полной мере разобраться в том, что произошло, достаточно сложно для белорусов, в сознании которых доминируют автократия и пропаганда. Но для многих из нас это так же сложно, потому что мы склонны вспоминать ХХ век с западной точки зрения, а не с континентальной. Железный занавес, поднявшийся три десятилетия назад, все еще остается в наших головах.

И все же я взяла еще одно, гораздо более воодушевляющее послание из этой поездки: молодые люди, с которыми я встречалась в частном порядке, поделились своими надеждами на преодоление барьеров и установление связей со своим поколением в других частях Европы. Далекие от наших постоянных дебатов о популизме, Брексите, Дональде Трампе и трудностей ЕС, они спрашивали: «Чего хотят молодые британцы? Или французы?»; «Они, как и мы, беспокоятся об окружающей среде?»; «Как мы можем делиться с ними больше?»

В этой части Европы, которая пережила худшие из кошмаров ХХ века, я обнаружила признаки позитивной энергии, стремление к основам демократии и диалога. Движение этой интенции, без сомнения, затруднено режимом, который любит закрывать диссидентов. Тем не менее, энергия, казалось, хотела вырваться из холодной земли, словно распускающиеся цветы весной. В связи с надвигающимися критическими испытаниями для Европы (не в последнюю очередь завершение Брексита и выборы в Европейский парламент в мае) именно в Беларуси я нашла больше оснований для надежды, чем погрязнуть во мраке. Я также вернулась более убежденной, чем когда-либо, в то, что страдания Европы будут полноценно рассмотрены только после того, как мы проявим большее любопытство к исторической памяти других народов.

Историк Тони Юдт однажды сказал: «Для правильного понимания истории может потребоваться появление нового поколения». Он добавил: «Вероятно, есть предел тому, насколько вы можете нарушить табу». На человеческом уровне, через обмены, контакты, диалог и понимание истории (особенно в средствах массовой информации) мы можем разрушить некоторые из этих стен в наших головах. Принятие различий после их обнаружения, несомненно, так же важно для будущего Европы, как торговые сделки. Прогулка по темным замерзшим лесным тропам в Беларуси и обсуждение Европы с молодыми людьми выглядели как начало долгого пути — и он многообещающий.


Об авторе

Французская журналистка Натали Нугайред (Natalie Nougayrède) — бывший главный редактор ежедневной французской газеты Le Monde (с 1 марта 2013 года по 14 мая 2014 года). В настоящий момент — обозреватель британской газеты The Guardian. Родилась 29 мая 1966 года в Дижоне. Детство провела в Великобритании и Канаде. В школе изучала английский и французский языки. В Канаде также выучила русский язык.

В 1988 году она получила диплом Страсбургского института политических исследований. В 1991 году Нугайред начала свою журналистскую карьеру в качестве корреспондента французской ежедневной газеты Libération и RFI (Radio France Internationale). В 1995 году стала редактором одной из колонок в Libération. От газеты Le Monde Нугайред ездила в командировки на Украину и в Россию. Позже стала специальным корреспондентом в Москве. 1 марта 2013 года 79,4% редакционного совета Le Monde проголосовали за кандидатуру Нугайред на пост главного редактора. Спустя год Нугайред покинула свой пост и с октября 2014 года работает редактором и обозревателем британской газеты The Guardian.