Чекисты в письмах белорусов читали: “Погубил этот народ Сталин своим неумелым руководством“

Как в СССР молодых людей лишили права на бесплатное образование.

Осенью 1940 года в СССР были приняты судьбоносные постановления, вводившие платное законченное среднее, среднее специальное и высшее образование.

2 октября 1940 были опубликованы Постановление СНК СССР № 1860 «Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначения стипендий» и Указ Президиума Верховного Совета СССР «О государственных трудовых резервах СССР», Постановление «О призыве городской и колхозной молодежи в ремесленные училища, железнодорожные училища и школы фабрично-заводского обучения», а 28 декабря 1940 года — Указ Президиум Верховного Совета СССР «Об ответственности учащихся ремесленных, железнодорожных училищ и школ ФЗО за нарушение дисциплины и за самовольный уход из училища (школы)».



Партийные и государственные лидеры повсеместно стали получать докладные записки о возмущенных народных настроениях, местами переходящие в открытые проклятия советской власти и правительства. В основном эти записки составлялись из материалов, на основе отчетов многочисленных осведомителей и секретных агентов, сеть которых словно спрут пронизывала все советское общество. Но были у советских чекистов и другие источники.

Сотрудники ОГПУ-НКВД-КГБ совершенно свободно читали письма граждан. До конца ХХ века одним из любимых способом контроля спецслужбами отдельных граждан или вообще настроений в обществе была перлюстрация (от лат. perlustro — обозреваю) личной пересылаемой корреспонденции.

В годы войны она была совершенно открытой и называлась «военной цензурой». После просмотра письма на нем ставился специальный штамп. Поэтому и автор письма, и получатель знали: письмо было прочитано. Как и то, что в письмах нужно «держать язык за зубами».

Похоже, о существовании перлюстрации корреспонденции в мирное время догадывались далеко не все, поэтому и позволяли себе в письмах излишнюю откровенность.

Часть наиболее типичных писем попала в одну из докладных записок «Об антисоветских проявлениях в связи с опубликованным Указом Президиума Верховного совета СССР об образовании Главного Управления трудовых резервов при СНК и постановления СНК СССР «О введении платного обучения в старших классах средних школ и высших учебных заведениях»».

Она была составлена органами госбезопасности и распространялась под грифом «Совершенно секретно». Так сегодня мы можем узнать сокровенные мысли молодых белорусов из 1940 года.

Студентка Ленинградского ВУЗа Нина Крижовоболоцкая, проживавшая в Ленинграде на ул. Жуковского № 26, писала своей подруге в Борисов: «Новости наверно уже знаешь, все студенты лишаются стипендии и обязаны платить по 400 рублей в год за обучение. Подумай, чтобы я делала, если бы жила в общежитии, здесь сплошной вой, все плачут и ругаются, собираются бросать, это было специально сделано, чтобы повыгонять из институтов народ и послать его работать на заводы.

Умно придумано — нечего сказать, сделали так, что абсолютно нет никакой возможности учиться, мне сам бог счастье послал хоть раз в жизни, а то всегда судьба била меня больше всех. Во всяком случае, я пока спокойна, не беспокоюсь, что буду стены грызть от голода. Недавно были мы в гостях у сына художника Бродского, вот где роскошь: одно оборудование спальни стоило 27.000 рублей. Это настоящее издевательство над остальными, которые кусок хлеба со слезами глотают».

Студент минского техникума Петницкий, проживающий на ул. Пушкина, 57, своему знакомому в Борисов писал: «Ну, вот я в Минске… Думал, эх, брат, будем жить! Стипендия есть, интернат есть, постель есть... Теперь положение трудное: заплатишь 200 рублей, будешь учиться, а не заплатишь — пошлют к черту на кулички. Даже с 4-го курса много уезжает. А с 1 и 2-го говорить не о чем — поголовно бросают.

Когда у нас узнали об указе, так подняли настоящий бунт, в одной комнате выломали ножки у столов и стульев. Ребята совсем одичали, воруют в последние дни все, что только попадается в руки».

Еще в одном письме, направленном в Борисов, автор сделал подробный расчет необходимых средств, и понял, что придется бросить учебу: «У нас два дня по этому поводу не занимались, настроение у всех нерабочее, все как обманутые ходят, и злые, как голодные волки. С первых трех курсов началось повальное бегство, люди думают бежать. Много денег нужно: 400 р. за обучение, 370 за общежитие, да 1800 на питание. Я думаю кончать всю эту музыку и идти работать. Устроиться сейчас где-нибудь работать не удастся, так как таких торбохватов, как я, будет до черта».

А вот еще одно перехваченное по пути в Беларусь письмо из Ленинграда. Его автор — студентка Ленинградского педагогического института Клава, живущая по адресу Песочная, 12. Похоже, что этой девушке повезло меньше, чем Нине: «Теперь я не знаю, что делать, и как быть. Кажется, учиться не придется. Пережить это очень трудно. Вся наша академия разбегается. Видно, нужно сматывать удочки и мне. Сейчас сижу, и слезы сами льются. Чего черт погнал меня сюда, не знаю.

Теперь действительно решается моя судьба. У нас на днях был семинар по основам марксизма-ленинизма, и мы его превратили в бунт. Выступал наш группорг — один мальчишка, он уже окончил Черноморское училище и говорит прямо: «Все это ложь, вредительство» и т.д. Теперь все студенты так настроены».

Однако это была не ложь и не вредительство. Это была суровая реальность непродуманной сталинской политики, настроившей все общество против вождя и советской власти накануне войны.

Дмитрий Васильевич Фатов (как отмечено в докладной записке: пенсионер, безногий, по специальности портной, проживает в Минске) с невероятной дерзостью и точностью охарактеризовал положение в стране: «Следует один указ Советского правительства за другим, и каждый из них направлен к ухудшению нашего положения. Вообще Советская власть быстрыми темпами стала направлять нас по бывшей линии, как при царе. Вернулись к празднованию воскресенья, закрыли пути к образованию для рабочего и крестьянина, создали прикрепление людей к службе.

Погубил этот народ и вообще революцию СТАЛИН своим неумелым руководством, о чем когда-то предсказал Рыков. Ведь Ленин, умирая, хотел передать правление России Рыкову, но он отказался. И тогда уже назначил Сталина, но Рыков заявил, что Сталин погубит дело революции.

Теперь так и вышло. Но уже он дошел до той точки, что он (Сталин) должен или сам уйти из правительства, или его ссадят другие по его непригодности. Из всех партий самая лучшая партия – социал-революционеров, которая не дает обогащаться и ограничивает богачей. Кругом война, но мы ее избегаем.

Так как советское правительство отлично знает, что при новом объявлении войны у нас сразу же вспыхнет внутри России революция. О чем отлично знает Гитлер, и поэтому нас окружает и вытягивает от нас все продукты и товары».