Пастор: Чтобы работать в тюрьмах с заключенными надо брать разрешение у православной церкви

Ситуация со свободой вероисповедания в Беларуси ухудшилась. Таков один из выводов ежегодного доклада госдепартамента США. С этим мнением согласился в интервью DW и пастор церкви "Добрый самарянин" Виталий Радченко.

Первые общины пятидесятников (христиан веры евангельской) появились в Могилеве еще в конце XIX века. Одну из них основали предки пастора церкви "Добрый самарянин" Виталия Радченко. С приходом советской власти его семья постоянно подвергалась гонениям.

В 1964 году и сам Радченко, тогда еще 17-летний подросток, был признан виновным в незаконной религиозной деятельности и приговорен к одному году лишения свободы условно. Только юный возраст помог ему избежать колонии. В интервью DW Виталий Радченко дал оценку нынешней ситуации со свободой вероисповедания в Беларуси.

- Вы не скрываете, что выступаете против официальной регистрации вашей церкви. Почему?

- Это связано с историей нашей общины. В 1950-е годы советские власти пообещали церквям христиан веры евангельской их регистрацию. Все могилевские пасторы и пресвитеры для этой цели поехали в Москву. Они привезли свои данные, имена и адреса, но вместо регистрации всех их посадили в тюрьму, мгновенно обезглавив приходы. И все оказались за решеткой на 8-10 лет. Поэтому наше братство приняло принципиальное решение - не регистрироваться.

Вся моя семья всегда была гонима коммунистами. Только во времена Горбачева мы почувствовали реальную свободу вероисповедания. В Могилеве мне даже дали предписание, разрешающее проповедовать на агитационных площадках. И мы были первой общиной в СССР, которой разрешили арендовать дома культуры для проповедей.

Но с приходом к власти в Беларуси Александра Лукашенко начался откат. В середине 1990-х нам резко запретили благовествовать (устраивать проповеди в людных, общественных местах. - Ред.). Президент сделал ставку на православие, оно стало официальной религией. Например, чтобы работать в тюрьмах с заключенными или в больницах, мы обязаны теперь брать разрешение у православной церкви.

- В докладе госдепартамента США говорится, что белорусские власти продолжают нарушать право на свободу вероисповедания. Вы согласны с этим утверждением?

- Да. Десять лет назад в стране был принят новый закон - "О свободе совести и религиозных организациях". После этого пасторов в Беларуси стали подвергать штрафам за проведение религиозных собраний на дому. С точки зрения властей, это нелегальные собрания.

Если пастор одной церкви пришел в другую и проповедует там, за это предусмотрено наказание вплоть до лишения свободы. Не имеют права проповедовать на территории Беларуси и иностранцы, из-за этого три года назад из Могилева были депортированы американские миссионеры.

- Какие требования предъявляют к религиозным общинам при их регистрации?

- Самое главное противоречие заключается в том, что этот закон требует от нас, чтобы мы признали его верховенство над Библией. Также в нем написано, что мы соглашаемся с изменениями и дополнениями, которые еще будут приняты. А как мы можем быть согласны, если не знаем, какие это будут изменения?

До 20 человек увеличена численность верующих, необходимая для регистрации . То есть, если бы Иисус Христос с двенадцатью апостолами захотел зарегистрировать свою церковь в современной Беларуси, у него ничего не получилось бы.

- Не является ли история с вашим домом, в котором размещается и церковь "Добрый самарянин", одним из поводов для резких оценок госдепартамента?

- Не думаю, что мы так важны, но американские дипломаты действительно следили за развитием ситуации. У нас с женой 12 детей. Во время перестройки власти помогли нам построить коттедж и ставили всем в пример. Но с началом президентства Лукашенко ситуация вдруг изменилась. Сейчас наш коттедж, построенный фактически на болоте, пытаются со всех сторон загородить 10-этажными домами, что нарушает стандарты строительства жилья. Для этого изменили первоначальный генплан и пытаются отобрать часть нашего земельного участка.

Два года назад пригнали технику и рабочих, чтобы ломать забор. Но наши верующие своими телами стали закрывать путь бульдозерам. И только когда машина американского посольства с дипломатическими номерами и флажком США подъехала к нашему дому, власти отступили. Подобная ситуация повторилась год назад, и до сих пор нет окончательного решения.

Я лично был на приеме у Геннадия Лавренкова (помощник президента, главный инспектор по Могилевской области. - Ред.), и он сказал, что он православный атеист, и вся вертикаль власти - все православные атеисты. И что принято политическое решение закрыть дом "сектантов Радченко" многоэтажками.

- 19 августа 1991 года во время путча вы с мегафоном вышли к горисполкому и призвали всех покаяться. Может, власти считают, что вы вторгаетесь в сферу политики?

- Нет, 19 августа 1991 года мы призывали исключительно к соблюдению евангельских принципов. Мы не лезем в политику, но мы молимся и переживаем за Беларусь. И Лукашенко знает о нашей позиции. Когда он только стал президентом, мы встречались с его женой. Она верующий человек. Мы через нее передали президенту литературу и наше видение того, что нужно сделать, чтобы обязательно воссоединилась их семья. Ведь президент - пример для всей страны.

Мы не считаем, сколько лет он уже у власти, пусть правит по-царски, но мы против насилия. И после президентских выборов в декабре 2010 года я позвонил в администрацию президента и сказал, что всех его советников нужно гнать за то, что молодых людей бросили за решетку. Если мы хотя бы номинально являемся христианской страной, то власть должна была проявить милосердие и сострадание. С помощью жестокости победить невозможно, жестокость кончается войной.

- У вас есть возможность эмигрировать в США. Почему не уезжаете?

- Мы получили статус беженцев в США как раз в тот год, когда было принято новое законодательство о религиозных культах. Но как я уеду в Америку, если здесь опять начались гонения и репрессии? Мои деды и прадеды здесь похоронены. Поэтому я не должен уезжать ни в коем случае.

И я сказал представителям местных властей и сотрудникам прокуратуры, куда меня вызывали, что я перед Богом обещаю, что всегда буду идти против их законодательства, направленного на уничтожение церкви и преследования верующих.