Нужен ли белорускам метод Анджелины Джоли?
В Беларуси врач не может провести профилактическую мастэктомию даже пациентке из группы высокого риска.
Наследственные формы рака молочной железы составляют около 10%. В Беларуси ежегодно около 400 случаев этого заболевания возникают у женщин с наследственной предрасположенностью. Любая из них может пройти генетическое консультирование в Минском городском клиническом онкологическом диспансере (МГКОД), которое проводит доктор биологических наук Галина Порубова.
По ее данным, из 100 женщин с такими мутациями, как BRCA1 и BRCA2, развитие заболевания можно ожидать у 90. Однако согласно действующей в Беларуси нормативной базе врач не может провести профилактическую мастэктомию, даже если женщина находится в группе высокого риска.
Пластический хирург Николай Курилович с 1996 по 2010 год работал в отделении общей онкологии и пластической хирургии и отделении онкомаммологии РНПЦ онкологии и медицинской радиологии Беларуси. Разрабатывал и применял на практике различные методы восстановления грудных желез после операций по поводу онкообразований. Он говорит, что делал операции по мастэктомии. Правда, по особым показаниям.
В своей статье на сайте New York Times Анджелина Джоли рассказала, что высокий риск онкологического заболевания у нее наследственный, так как ее мать скончалась от этого недуга в 56 лет, после почти 10–летней борьбы с раком. Джоли сообщила, что у нее есть мутации в гене BRCA1. Врачи оценивали риск появления рака груди в 87%, а рака яичника в 50%.
— Думаю, что у Анджелины Джоли не только анализ показывал предрасположенность к раку на фоне отягощенной онкологической наследственности. Скорее всего, были и какие–то проблемы в молочной железе. Во всяком случае, это можно предположить по ее конституции, — отмечает белорусский врач. — Если у пациентки выявляется наследственная предрасположенность к раку, а также проблемы в молочной железе, мы имеем право удалить ткань железы с ее последующей реконструкцией.
Есть пациентки, молочные железы которых состоят практически из кист или фиброза. Случается, что в железе бывают множественные фиброаденомы — до 20 в одной. Это предраковое состояние, но не рак. В такой ситуации, отмечает Курилович, гораздо безопаснее сделать подкожную мастэктомию с последующей реконструкцией. Что касается внешнего вида, отмечает пластический хирург, железа выглядит естественнее и красивее, чем до операции. Иногда даже маммолог не может определить, какая грудь была реконструирована, а какая своя.
К слову, мастэктомия показана и для исправления ошибок. В 1990–е годы для увеличения груди вводился некачественный гидрогель, который проедал всю ткань железы и внедрялся в мышцы.
Нет такого анализа!
Один лишь анализ о наследственной предрасположенности к раку груди не может быть основанием для мастэктомии.
— Нет такого анализа, который бы показывал с очень большой долей вероятности угрозу заболеть раком груди. Специфического антигена, то есть того, который конкретно отвечает за рак молочной железы, не существует. Таким образом внести мастэктомию в стандарты лечения пока не получается ни у нас, ни в России. Хотя, на мой взгляд, это сделать необходимо, — говорит Николай Курилович.
В Японии, например, при повышенном уровне BRCA, отягощенном наследственностью, делают профилактическую мастэктомию за счет государства.
У женщины должен быть выбор
В Беларуси реконструкция молочных желез после удаления онкологических опухолей проводится бесплатно. В случае если белоруски станут практиковать мастэктомию для профилактики, расходы бюджета на операции по реконструкции увеличатся значительно (если они будут проводиться за счет государства).
Однако гораздо больше средств в Беларуси тратится на лечение рака молочной груди, чем могло бы пойти на реконструкцию после мастэктомии, считает председатель совета "Белорусской организации трудящихся женщин" Ирина Жихар, которая дважды перенесла онкозаболевание.
— В любом случае проблему нужно обсуждать и провести соответствующие расчеты: дорого это или нет. В Беларуси из–за отсутствия механизма дискуссий очень сложно находить решение сложных проблем и понять их глубину, — считает Ирина Жихар.
А в Великобритании уже не обсуждают, нужна или нет профилактическая мастэктомия. Там ее делают.
— Нам нужно хотя бы начать дискуссию. Ведь у человека должен быть выбор. Если женщина знает, что у нее есть высокая вероятность заболеть раком, у нее должно быть право принять по поводу операции то решение, которое она считает нужным. Это же не эвтаназия, чтобы запрещать! И знаете, я горжусь Анжелиной Джоли. И полностью согласна с мнением ее супруга, который назвал ее поступок героическим, — говорит собеседница.
Наследственные формы рака молочной железы составляют около 10%. В Беларуси ежегодно около 400 случаев этого заболевания возникают у женщин с наследственной предрасположенностью. Любая из них может пройти генетическое консультирование в Минском городском клиническом онкологическом диспансере (МГКОД), которое проводит доктор биологических наук Галина Порубова.
По ее данным, из 100 женщин с такими мутациями, как BRCA1 и BRCA2, развитие заболевания можно ожидать у 90. Однако согласно действующей в Беларуси нормативной базе врач не может провести профилактическую мастэктомию, даже если женщина находится в группе высокого риска.
Пластический хирург Николай Курилович с 1996 по 2010 год работал в отделении общей онкологии и пластической хирургии и отделении онкомаммологии РНПЦ онкологии и медицинской радиологии Беларуси. Разрабатывал и применял на практике различные методы восстановления грудных желез после операций по поводу онкообразований. Он говорит, что делал операции по мастэктомии. Правда, по особым показаниям.
В своей статье на сайте New York Times Анджелина Джоли рассказала, что высокий риск онкологического заболевания у нее наследственный, так как ее мать скончалась от этого недуга в 56 лет, после почти 10–летней борьбы с раком. Джоли сообщила, что у нее есть мутации в гене BRCA1. Врачи оценивали риск появления рака груди в 87%, а рака яичника в 50%.
— Думаю, что у Анджелины Джоли не только анализ показывал предрасположенность к раку на фоне отягощенной онкологической наследственности. Скорее всего, были и какие–то проблемы в молочной железе. Во всяком случае, это можно предположить по ее конституции, — отмечает белорусский врач. — Если у пациентки выявляется наследственная предрасположенность к раку, а также проблемы в молочной железе, мы имеем право удалить ткань железы с ее последующей реконструкцией.
Есть пациентки, молочные железы которых состоят практически из кист или фиброза. Случается, что в железе бывают множественные фиброаденомы — до 20 в одной. Это предраковое состояние, но не рак. В такой ситуации, отмечает Курилович, гораздо безопаснее сделать подкожную мастэктомию с последующей реконструкцией. Что касается внешнего вида, отмечает пластический хирург, железа выглядит естественнее и красивее, чем до операции. Иногда даже маммолог не может определить, какая грудь была реконструирована, а какая своя.
К слову, мастэктомия показана и для исправления ошибок. В 1990–е годы для увеличения груди вводился некачественный гидрогель, который проедал всю ткань железы и внедрялся в мышцы.
Нет такого анализа!
Один лишь анализ о наследственной предрасположенности к раку груди не может быть основанием для мастэктомии.
— Нет такого анализа, который бы показывал с очень большой долей вероятности угрозу заболеть раком груди. Специфического антигена, то есть того, который конкретно отвечает за рак молочной железы, не существует. Таким образом внести мастэктомию в стандарты лечения пока не получается ни у нас, ни в России. Хотя, на мой взгляд, это сделать необходимо, — говорит Николай Курилович.
В Японии, например, при повышенном уровне BRCA, отягощенном наследственностью, делают профилактическую мастэктомию за счет государства.
У женщины должен быть выбор
В Беларуси реконструкция молочных желез после удаления онкологических опухолей проводится бесплатно. В случае если белоруски станут практиковать мастэктомию для профилактики, расходы бюджета на операции по реконструкции увеличатся значительно (если они будут проводиться за счет государства).
Однако гораздо больше средств в Беларуси тратится на лечение рака молочной груди, чем могло бы пойти на реконструкцию после мастэктомии, считает председатель совета "Белорусской организации трудящихся женщин" Ирина Жихар, которая дважды перенесла онкозаболевание.
— В любом случае проблему нужно обсуждать и провести соответствующие расчеты: дорого это или нет. В Беларуси из–за отсутствия механизма дискуссий очень сложно находить решение сложных проблем и понять их глубину, — считает Ирина Жихар.
А в Великобритании уже не обсуждают, нужна или нет профилактическая мастэктомия. Там ее делают.
— Нам нужно хотя бы начать дискуссию. Ведь у человека должен быть выбор. Если женщина знает, что у нее есть высокая вероятность заболеть раком, у нее должно быть право принять по поводу операции то решение, которое она считает нужным. Это же не эвтаназия, чтобы запрещать! И знаете, я горжусь Анжелиной Джоли. И полностью согласна с мнением ее супруга, который назвал ее поступок героическим, — говорит собеседница.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
